Читаем Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых» полностью

Печатается по газ.: Анархия. № 13. 1918. 7 мар. В знак протеста против введения властью предварительной цензуры 5 марта 1918 г. журналисты многих московских газ. начали трёхдневную забастовку, в течение которой изд. не выходили в свет. Через месяц в «Анархии» (№ 37, 6 апр.) под псевд. Бр. Гордин вышла ещё одна «Свобода слова», где сходные идеи высказывались в связи с закрытием властями буржуазных газ. К этой теме братья Гордины обращались и раньше: в апреле 1917 г. одним из них была произнесена речь «Свобода совести, свобода слова (устного и письменного) и поведения» (см.: Гордины, братья. Речи анархиста. С. 51–69), главный вывод которой заключался в лживости и провокационности провозглашаемой демократическим государством свободы слова, создающей лишь иллюзию свободы, поскольку отсутствует свобода поступков.


7  Далее по ошибке наборщика следует строка из др. части текста.

Революция как творчество.

Печатается по газ.: Анархия. № 19. 1918. 16 мар. Текст написан в связи с проходившим 14–16 марта в Москве 4-м чрезвычайным съездом Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов, стенограммы которого печатались в той же «Анархии» (№ 18–21, 15–19 марта). См. также анонс лекции тов. Гордина (В. Гордина?) «Освобождение рабочих – дело самих рабочих», где тема «Революция как творчество» значится в содержании выступления первым пунктом (Анархия. № 96–98. 1918. 28–30 июня).

Гординское положение о революции как непредсказуемом творческом процессе, роднящем её с искусством, близко к сформулированным позднее установкам фр. «левых леттристов» и ситуационистов, хотя те придавали этому процессу более осознанный и управляемый характер. См. их соображения об экспериментировании с революционным движением или о непосредственном слиянии «революционной теории и практики в экспериментальной деятельности, исключающей всякое окаменение в виде “идеологий”» (Дебор Г.

Ситуационисты и новые формы действия в политике и искусстве: Статьи и декларации. 1952–1985 / Сост., коммент. и примеч. С. Михайленко. М.: Гилея, 2018. С. 185, 211). С концептом «созданной ситуации» как «момента жизни, целенаправленно и осознанно сконструированного посредством коллективной организации единой обстановки и игры событий» (там же, с. 109) интересно соотнести Вольфовы доктрины всеизобретательства и Социотехникума – «социальной лаборатории, института социального эксперимента, усовершенствования и изобретения» – с его «вечно текучими, вечно созидательными и вольными, полюбовными» регламентами и нормами (см. наст. изд., с. 236, 240). Добавим, что с учением и практикой ситуационистов сближается и высказываемое в разных местах «Страны Анархии» отношение к труду как к игре, забаве, развлечению.

Освобождение техники.

Печатается по газ.: Буревестник. 1918. № 51 (90). 30 мар. Автором статьи указан некто А.В. Гефен, однако наиболее вероятно, что эта фамилия евр. выходцев из Литвы – псевд. В. Гордина (ивр. гефен – виноградная лоза, традиционный символ народа Израиля). Материал написан в общей логике рассуждений братьев Гординых и является важным звеном в критике науки и восхвалении техники, которые характерны для ряда их текстов 1917–1919 гг. и более позднего времени, также он прямо отсылает к будущей Вольфовой доктрине всеизобретательства. Этим именем подписан ещё один материал в «Буревестнике» – «Освобождение пролетариата», где присутствует типичная гординская критика анархо-синдикализма, европейской культуры и «научного шарлатанства» (см.: Буревестник. 1918. № 61 (100). 12 апр.). До А.В. Гефена в изд. появлялся К. Гефен: в № 15 (54) за 23 января 1918 г. – со статьёй «Они ушли», носящей явно редакционный характер (как раз с этого выпуска В. Гордин вернулся в состав редколлегии), а в № 17 (56) за 25 января и 21 (60) за 30 января – с неоконченными «набросками» «Культурная революция», где также можно встретить гординские идеи.

Перейти на страницу:

Все книги серии Real Hylaea

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное