Анархо

— В город. Дождёмся наших, — мотнул головой в сторону медленно удаляющегося временного пристанища. — А потом с домашнего медсестре знакомой звякну — пусть приедет, нормально зашьёт Славика. Рана пустяковая, но всё-таки…

— Могло быть хуже.

— Да, могло. В башку, например.

— А чего ты их оставил? — кивнул назад уже Лидс. — Подождали бы, пока соберутся.

— Нас четверо было. Палево. А вдруг эти суки по дорогам пасут?

— Да и так палево. Сразу видно, что по бурелому ломились. Грязные, как черти.

— Да, по такой погоде все грязные, как черти, — отмахнулся Барбер, наконец, выворачивая на трассу. — Ты же никого к себе не таскал? — словно между прочим поинтересовался он.

— В смысле? — не понял Лидс, благодарно принимая подошвами уверенность асфальтовой тверди.

— В смысле, много кто знает, где ты живёшь?

— Да, нет. Ты, Вова со Славой, сестра.

— А мать?

— Мать не знает, — уверенно, но беспокойно отозвался Лидс. — Думаешь, искать будут?

— Всякое может быть. Пока не выясним что это за типы, придётся у тебя перекантоваться. Вова, скорее всего, спалился. Ты, возможно, тоже. Славику тоже дома светится пока не стоит с дыркой в бочине. А мне…

— Чего замолчал? — хмыкнул Лидс, терпеливо дождавшись пока товарищ прикурит помятую сигарету, заботливо укрывая её от дождя непослушными руками.

— Да ничего. Мои пальцы тоже откатывались и не раз. Так что, хрен его знает. Но пока дома тоже не особый вариант сидеть. Знаешь же, как это бывает — приедут, как к свидетелю, а через пять минут мордой в пол и с пакетиком героина на кармане. И попробуй не запой. Да и вообще…

— Что «вообще»?

— Да… Короче, не ждут меня там. Сын, конечно, ручонки тянет. Но в остальном…

— Жена?

— Да, — Барбер шумно выдохнул, глубоко и, казалось, будто в последний раз, затянулся, — жена… Ещё как с моря приехала, как чужая. Хотя, давно уже чужая. Давно мозги высушивала: «У той — то! У этой — это! А у меня детские сопли, кухня, да муж не пойми кто!» Типа, если бы на выезда не гонял, а работал, как ишак, у нас бы всё по-другому было бы.

— А было бы?

— Да откуда я знаю! Я ей сразу сказал, как залетела: «Я такой, какой есть и другим не стану, не хочу становится. Устраивает такой муж, тогда вперёд — фату напяливай и пузо расти…» Но теперь нет никакого меня. Теперь есть «мы», но, почему-то, только когда ей надо. Когда всё плохо — есть я, тот, кто виноват во всем. А когда… Хотя, у нас уже давно ничего хорошего не осталось.

— Совсем ничего?

— А что могло остаться? У неё перед глазами её бляди-подружки, выскочившие замуж за кошельки. У них всё — топ. А я не могу этого дать и, более того, не хочу. Всё это — семья, свадьба… Сейчас, кажется, всё было для кого-то: родителей, знакомых, просто проходимцев, твердивших, что так надо… Для всех, кроме нас самих. И самое страшное знаешь что? — Барбер затянулся, не дождавшись ответа продолжил. — Мне кажется я её не любил тогда. Ну, когда женились. А потом… Мне даже казалось, что это судьба такая. Сама подвела куда надо. Дурак…

— Почему дурак?

— Потому что ничего не бывает просто так! Не бывает никаких подарков судьбы. Для нас — не бывает. И не будет! Рожей не вышли. Или кровью… Или нравом… Или ещё хер знает чем… Как сын родился, я по-другому на неё смотреть стал. Совсем по-другому. И она на меня тоже. Только я на неё, как на человека, а она на меня, словно на дерьма кусок! А я что, изменился? Да, нет… Таким же остался. Даже зарабатывать больше стал. Но, нет… Ей чего-то другого нужно.

— Поговорить не пробовал? Так, чтобы спокойно, по-нормальному.

— Пробовал. Но спокойно не получается. По-нормальному разучились. Уже год как разучились… Стыдно сказать, — досадно покачал головой Барбер, — мы уже несколько месяцев не трахались. Хорошие супруги, а? Я даже шлюху одну нашёл, что похожа, как сестра на неё! Прикинь? Шиза, блядь…

— И чего?

— А ничего!

Барбер со злобой сплюнул, нерешительно пожевал губы, словно раздумывая, стоит ли продолжать или нет. В конце концов, снова сплюнул, как-то обидчиво и почти по-детски шмыгнул носом.

— Прикинь, я её трахаю, а сам жену представляю… — всё же решился Барбер. — Нормально? У всех наоборот. Всё к шлюхам идут, для разнообразия. А я, как последний шизик, раздвигаю ноги продажной бляди и хочу верить, что меня кто-то любит… Ты знаешь, иногда даже получается! Ненадолго…

— Почему не рассказывал?

— А оно тебе надо?

— Ну, не чужие же люди.

— Так, надо или нет?

— Честно — нет.

— Ну, вот и всё.

— И что дальше?

— Дальше? — отчего-то усмехнулся Барбер. — А дальше пополнять задорную статистику. Знаешь, что большинство браков распадаются в первые три года?

— Слышал.

— Ну, вот, в тренде мы, похоже.

— Разводиться хочет?

— Хочет… — Барбер зло швырнул окурок во влагу придорожной зелени. — Вон тачка едет, — боднул воздух, в направлении ползущих в утренней хмари жёлтых глаз далёкой легковушки. — Давай тормозить…