Анатолий Чубайс: великий инквизитор

В своей «Тектологии», а также в предыдущих трудах («Основные элементы исторического взгляда на природу», 1899; «Эмпириоманизм», 1904–1906 и др.) Богданов обосновал прямо противоположную ленинской теории «загнивания капитализма» концепцию перерастания империализма не в «последнюю», а в новую стадию «капитализма организованного», умело использующего новейшие достижения науки (микробиология — лекарства) и техники (двигатель внутреннего сгорания — мотоцикл, автомобиль, аэроплан). Отсюда — движущей силой истории в XX в., по Богданову, становится не устаревшая доктрина Маркса о классовой борьбе и пролетариате — «могильщике буржуазии», а «организация внешних сил природы, организация человеческих сил (а не одного рабочего класса. — Авт.), организация мирового опыта».

И не рабочий от станка или крестьянин от дохи станут в XX в. двигателями прогресса человечества, а ученый, инженер, квалифицированный «мастеровой» (будущий серый воротничок — программист ЭВМ. — Авт.).

Пропагандировал Богданов свою теорию и в своих научно-фантастических романах — «Красная звезда» (1908 г.) и «Инженер Мэнни» (1912 г.)

По своему научному значению богдановское учение о «тектологии» сопоставимо с открытием акад. В.И. Вернадским теории ноосферы. Но учение о ноосфере сегодня знает весь мир, а Богданов давно и прочно забыт, хотя даже полицейские агенты охранки до 1914 г. вычленяли в большевизме богдановизм, противопоставляя его ленинизму и считая его более опасным[17].

Только в 1994 г. под редакцией историка Г.А. Бордюгова были впервые после 1929 г. переизданы основные философские труды мыслящего большевика «Неизвестный Богданов» в трех томах, но и это издание не стало в обстановке антикоммунистической истерии настольной книгой ни для КПРФ, ни для «Демроссии» с «Яблоком».

Между тем, глобальные техногенные изменения на планете — потепление климата, подъем уровня мирового океана, «озоновая дыра» и др. — все это предполагается в трудах Богданова, а в музее компании «Майкрософт» Билла Гейтса висит портрет не Ленина, а Богданова как одного из предтечей мировой кибернетики.

Вообще серьезные открытия русских ученых начала XX в. оказались в России не востребованными.

Параллельно с открытием Богданова о том, что в мире XX века нет никаких противостоящих друг другу «политэкономии» капитализма и социализма и «двух систем», а есть планетарная проблема «человечество — природа» (ныне она хорошо известна благодаря действиям экологов, в частности, «Гринписа») шли поиски психологов. Известный психоневропатолог профессор В.М. Бехтерев еще в 1903 г. выпустил работу «Внушение и его роль в общественной жизни», в которой предвосхитил многие пиар-акции в современной России почти сто лет спустя («голосуй сердцем», например).

Для существующих режимов, писал профессор, в периоды кризисов особенно опасны фанатики-маргиналы, действующие исключительно словом (телевидением сегодня).

Бехтерев определил такую «пассионарность» в медицинских терминах — психопатические эпидемии, вырастающие на кризисной «психической почве, характеризующейся крайним невежеством, неудовлетворенностью духовных потребностей населения, отсутствием нравственных руководящих начал и недостатком умственного развития, граничащим с патологическим слабоумием».

Такие периоды «психопатических эпидемий», по оценкам мудрого и многоопытного врача-психоневролога, особенно опасны, ибо негативно действуют на больное воображение и даже «фанатизм» народных масс, легко возбуждающихся «благодаря внушению словом».

Именно такое «внушение словом» и случилось в России и в период скольжения от Февраля к Октябрю в 1917 г., и в 1989–1991 гг. — при «скольжении» от Горбачева к Ельцину.

В обоих случаях такая «пассионарность» вождей и «патологическое слабоумие» масс привели к крушению ДЕРЖАВЫ.

Один из первых русских философов-экзистенциалистов, еще в конце XIX в. сбежавший от еврейских погромов во Францию, Лев Шестов (Шварцман) в брошюре «Что такое большевизм?» (Париж, 1920) так оценивал эффект слова в Октябрьской революции:

«Как ни странно, но большевики, фанатически исповедующие материализм, на самом деле являются самыми наивными идеалистами. Для них реальные условия человеческой жизни не существуют. Они убеждены, что слово имеет сверхъестественную силу. По слову все сделается — нужно только безбоязненно и смело ввериться слову». Безбожного иудея на другом конце Европы поддержал глубоко верующий богослов православного старообрядческого толка Федор Мельников (1874–1960), одновременно солидаризуясь с мыслью Богданова о догматическом православии большевизма. Будучи теоретиком и практиком старообрядчества, Ф. Е. Мельников еще до революции был секретарем всех соборов старообрядческой церкви, главным редактором журнала «Церковь» (1908–1914).

Вопреки распространенному мнению о духовной капитуляции иерархов православия перед большевиками, неистовый старообрядец публично вступил в 1918–1922 гг. в полемику с такими корифеями «красного безбожия», как Л.Д. Троцкий, А.В. Луначарский, Н.И. Бухарин.