Анатолий Чубайс: великий инквизитор

Спустя несколько лет после развала СССР наш «яблочный» Явлинский, ныне борец за либеральные ценности, возмущался сговором «гайдаровских мальчиков» в Беловежье: «Меня поражало, с какой нелюбовью и даже ненавистью эти люди относились к своей стране. Они говорили: все равно здесь все плохо, здесь «совок», здесь все гадость, сейчас мы зажжем очистительный огонь инфляции, все здесь разрушим, а потом начнем строить. Когда они говорили: что же, мы будем делать реформу с узбеками или украинцами? — мне все хотелось спросить: а сами-то вы кто такие?

У вас же Россия — это столько наций и народностей, это и мордва, и татары, и ханты, и чукчи, и якуты, и украинцы, между прочим, тоже. Они не чувствовали в себе умения разговаривать с лидерами республик, искать сторонников, формировать новые отношения и сочли за благо попросту избавиться от «вагонов»[18].

А чему, собственно говоря, здесь поражаться? Ведь с точки зрения сталинско-брежневско-горбачевской партийной номенклатуры в самом, как говорят дипломаты, формате принятия таких судьбоносных решений «на троих», в истории СССР не было ничего необычного.

В августе 1923 г. «тройка» Сталин-Зиновьев-Радек приняла свои «беловежские кондиции» — сделать «подарок» больному Ильичу и поднять мировую пролетарскую революцию в Германии, победив непременно 9 ноября, к пятилетнему юбилею немецкой революции 1918 г.

В ноябре 1979 г. другая «тройка» — Брежнев, Громыко, Устинов — также «без народа и партии» послала советские войска в Афганистан.

В конце июня 1991 г. еще одна «тройка» — Горбачев, Ельцин, Назарбаев — и не в Беловежье, а в Новоогареве «на троих разлили по стаканам» все будущее высшее руководство «обновленного» СССР, и никто их за тот «путч № 1», насколько нам известно, до сих пор не упрекнул: «кесарям — кесарево».

Так чем же «беловежские зубры» хуже, если такой «формат» принятия решений 70 лет практиковался правящей номенклатурой СССР?

Проблема совершенно в другом: в каждом из перечисленных выше случаев не был сделан серьезный анализ внутренней и внешней ситуации и не просчитаны возможные последствия таких решений внутри и на международной арене.

Словом, все то же: «вали кулем — потом разберем». Ясное дело, у местечковых политиков — Ельцина, Кравчука, Шушкевича — даже мыслей таких, как анализ, просчет на будущее, никогда не возникало. Им, как и большевикам в октябре 17-го года, главным было «схватить власть» (В. Шульгин), выпавшую из рук Горбачева (Керенского).

Известный политолог, издатель журнала «Политический класс» Третьяков пишет: «После захвата власти [Ельцин] ни разу [сам] не выдвинул ни одной конкретной идеи и не поставил ни одной новой цели перед страной». Но ведь в «беловежской свите» у него, были, по крайней мере, два грамотных специалиста по международно-экономическим делам — первый вице-премьер его же правительства, выпускник МГУ и активный «ученик Запада» Егор Гайдар и член того же правительства министр иностранных дел РСФСР, выпускник МГИМО Андрей Козырев, не менее усердный поклонник Америки.

Оба со второй половины 70-х гг. бывали на Западе. Гайдар в перестройку в 80-х гг. — постоянный участник аналитических семинаров по международной экономической ситуации в мире в университетах США и Великобритании. А на них вовсю обсуждалась крайне актуальная тогда среди зарубежных экономистов проблема «пределов роста» (так назывался аналитический доклад «Римского клуба»), где все человечество предупреждалось: старой концепции «человек — царь природы» настал конец — природа исчерпывает свои энергоресурсы (уголь, нефть, газ), на пределах роста расширение экономики планеты, правители индустриально развитых стран уже начинают поэтому экономить на «человеческом материале» (зарплате, пособиях по безработице, медицинском страховании, пенсиях, расходах на образование молодежи и т. п.). Эта стратегия уже вызвала ответную реакцию — человеческого материала — массовые забастовки и уличные бои студентов с «силами порядка», особенно во Франции в мае — июне 1968 г.

В объективный процесс глобального кризиса «пределов роста» вмешалась политическая конъюнктура — развивающиеся нефтедобывающие страны ОПЕК в 1973–1975 гг. нанесли по Западу «удар с тыла» — подняли цены на нефть и вызвали тем самым острый энергетический кризис в индустриально развитых странах.

Гайдар и его «мальчики» не могли не знать в 80-х гг., читая все эти материалы в оригинале (по-английски) на семинарах у академиков Шаталина и Петракова, что всем этим «пределам роста» подвержен и СССР, который, несмотря на идеологическую конфронтацию «двух систем», на практике никогда не выпадал из мирового научно-технического прогресса. Более того, та самая «советская система хозяйствования», которую столь настойчиво собирались разрушить «гайдаровские мальчики», на деле представляла не «кризис социализма», а кризис одной из крайних форм управления («этатизма») экономикой, обществом и природопользованием, присущей в большей или меньшей степени всем мировым сверхиндустриальным государствам конца XX в.