Англия. Глазами воронов

Изучение базовых основ языка воронов включает знакомство с высотой звука и продолжительностью криков птиц. Безусловно, каждая птица звучит по-своему, но, к счастью, большая часть общения состоит из совершенно очевидных вещей: например, они часто кричат, защищая свою территорию и сталкиваясь с какой-то проблемой. Вороны известны и тем, что способны подражать другим птицам и имитировать всевозможные звуки – автомобильную сигнализацию или сигналы на дороге. В историях и легендах коренных народов северо-западного побережья Тихого океана – тлингитов, хайда, цимшианов, хейлцуков, мивоков и многих других – ворон нередко изображается трикстером, способным принимать облик людей, животных и неодушевленных предметов, чтобы обмануть других. Ради получения желаемого Мерлина научилась подражать очень странным звукам. В число ее утренних ритуалов входит имитация крика ворон, чтобы они спустились с крыш и деревьев и поиграли с ней. Еще она умеет подражать чайкам, но, насколько я могу судить, исключительно для того, чтобы позлить их.

Если вы изучите рисунки и описания, показывающие птичью анатомию, то увидите, каким образом они издают свои невероятные звуки. У них сложное строение внутреннего уха, а голосовой аппарат, носящий название «сиринкс», расположен глубоко в горле. Он заменяет губы и работает с мышцами, которые регулируют звук, издаваемый вибрирующей тимпанальной мембраной. (Как вы помните, вороны относятся к числу певчих птиц. Такие птицы, как и люди, киты, дельфины и некоторые виды летучих мышей, способны научиться управлять своим голосом.) Другое дело, зачем они издают эти звуки.

Важно помнить, что общение птиц между собой – это не только звуки. Для того чтобы донести свою точку зрения, они, как и мы, используют комбинацию голоса, жестов и позы. Подумайте обо всех мелких сигналах, что мы посылаем друг другу во время общения, даже когда не подозреваем ничего подобного. Если хотите понять звуки, которые издает птица, вы должны научиться читать ее язык тела так же, как вы делаете это с человеком. К примеру, ворон использует клюв, почти как палец – чтобы указать источник пищи своему партнеру или другим воронам, находящимся поблизости. Это немного похоже на изучение специальных армейских сигнальных жестов: развертывание, остановка, продолжение движения. Потратив время на наблюдение и интерпретацию различных знаков и сигналов воронов, я теперь могу распознать гнев, голод, страх, разного рода предупреждения, стресс, тревогу и депрессию. Крик ворона сигнализирует мне обо всех его главных потребностях: накорми меня, держись подальше, иди сюда, помоги мне. В школе мы изучали много стихотворений о птицах и птичьем пении (Шелли писал о жаворонке, Китс и Кольридж – о соловьях, были еще Вордсворт и Томас Харди), но, по правде говоря, мне кажется, что во всех этих стихах значение птичьего пения скрывалось в ушах читателя. Не помню, чтобы мы хоть раз читали стихотворение о смысле песни ворона, не говоря уже о языке его тела.

И меня определенно никогда не учили, что птицы могут наблюдать за вами так же внимательно, как мы за ними. Барри Лопес написал восхитительно странную книгу о воронах под названием «Пустынные заметки: Отражение в глазах ворона» (Desert Notes: Reflections in the Eye Of A Raven), в которой он предлагает следующее: «Если вы хотите больше узнать о вороне, закопайтесь в пустыне с видом на высокие базальтовые скалы, где он обитает. Пусть над землей выступают только ваши глаза. Не моргайте – движение век предупредит ворона, что вы все еще здесь. Помните: вороны следят за вами так же пристально, как вы за ними».

Мерлина запеленговывает меня и начинает звать с другой стороны площади. Мне даже не нужно быть одетым в униформу, чтобы она меня заметила. Я прохожу мимо билетной кассы на Тауэр-Хилл, которая находится за пределами Тауэра, а Мерлина уже приветствует меня криком. У нас есть особый звук «к-нкк к-нкк»

, которым мы обмениваемся. Она зовет меня: «К-нкк к-нкк». Я отвечаю ей своим «к-нкк к-нкк». Кажется, она находит его успокаивающим. Как будто мы говорим друг другу: «Эй, я здесь, если понадоблюсь». Иногда это приводит к неловким ситуациям, особенно когда я не одет в униформу и издаю свои странные звуки, спускаясь с Тауэр-Хилл, а какой-нибудь посторонний человек меня замечает. Тогда я ловлю на себе озадаченные взгляды.