Англия. Глазами воронов

Мерлина явно наслаждалась прекрасным утром на воле и не хотела, чтобы ее поймали и вернули на Тауэр-Грин. Еще один совет: даже не мечтайте, что сумеете спокойно приблизиться к ворону и схватить его своими сильными руками, просто с любовью заглянув в его темно-карие глаза-бусинки. Поимка воронов происходит совсем не так. Тут нужно быть хитрым. Нужно быть незаметным. Нужно быть расторопным. Следует притвориться, что ворон тебе вовсе не интересен, что ты просто очутился поблизости, а затем, со скоростью атакующей кобры, надо схватить его, когда он меньше всего этого ожидает. Вот как ловят ворона-беглеца, дамы и господа!

Я схватил и крепко прижал к себе Мерлину, слыша, как люди в толпе перешептываются: кто одобрительно, кто с осуждением, а кое-кто и с явным недоумением. Когда мы с Мерлиной вернулись на Тауэр-Грин, у меня не было сил ругать ее за то, что она сбежала, – по правде, я был рад, что она увидела маки. Как и у нас, у нее было много предков, проводивших время на полях сражений, поэтому я счел уместным, что она была там, частью всеобщего круга жизни.

22. Глаза возлюбленной моей черны, как ворона крыло^[83]

Раз уж я бывший военный, полагаю, вы ждете, что я буду с большим интересом говорить о войне, чем о любви. Правда: здесь, в Тауэре, нам есть что рассказать о войне, о смерти и безрассудстве, о самых разных трагедиях. В 1743 году на Тауэр-Грин на рассвете расстреляли трех солдат Королевского хайлендского полка по обвинению в подготовке мятежа. В 1381 году во время восстания под предводительством Уота Тайлера Тауэр осаждали бунтующие толпы крестьян. В годы Второй мировой войны Тауэр бомбили с воздуха, и в результате пятнадцати прямых попаданий погибло двадцать три человека.

На самом деле история Тауэра связана с любовью не меньше, чем с войной: Анна Болейн и Екатерина Говард лишились головы по обвинению в прелюбодеянии. Принцесса Елизавета, позднее ставшая королевой, была заключена здесь вместе с главной любовью ее жизни – Робертом Дадли. Катерину Грей посадили в эту тюрьму за ее тайный брак с Эдуардом Сеймуром.

Сам я никогда не был дамским угодником. В школе у меня имелось несколько подружек, но в армии все изменилось. Я сосредоточился на службе и не собирался связывать себя узами брака. До тех пор, пока не встретил женщину, которая стала моей женой, – и это была любовь с первого взгляда. Как и многое в нашей жизни, любовь порой набрасывается на вас из ниоткуда. То же самое происходит с воронами.

Про воронов давно известно, что они моногамны и не меняют партнера на протяжении всей жизни, хотя по моим наблюдениям, если один из воронов умирает, оставшийся в живых супруг почти сразу же вступает в отношения с другим вороном. Большинство воронов Тауэра образуют прочные пары, основанные на самых разных видах привязанности. Они могут быть партнерами, но могут быть и друзьями, даже однополыми, просто для общения и защиты друг друга. Наши пары воронов вместе шатаются по Тауэру днем, спят рядом ночью, постоянно болтают и приводят друг друга в порядок. Они даже нападают на другие пары и, естественно, вместе охотятся. Мерлина и тут представляет собой исключение.

Многие годы Мерлина позволяла другой самке по имени Хугин общаться с ней. Они не чистили друг другу перья, как это делают разнополые вороны, но Мерлина, казалось, наслаждалась или, по крайней мере, терпела компанию Хугин, болтая с ней и иногда деля с ней еду. Мерлина точно говорила: «Слушай, я не хочу, чтобы ты слишком ко мне приближалась, но я не против, когда ты где-то рядом». К сожалению, в 2016 году Хугин внезапно умерла. Причину смерти мы так и не установили. Скорее всего, она нашла и съела что-то неподходящее. Гибель Хугин стала серьезным испытанием для Смотрителя воронов. После ее смерти Мерлина защищала тело подруги, не позволяя никому унести его. Она расхаживала вокруг, то и дело возвращаясь, чтобы клюнуть Хугин в голову, словно пытаясь ее разбудить. Смотреть на это было очень больно. В последующие дни и недели она часто сбегала с облюбованного ею места на Тауэр-Грин, что было совсем на нее не похоже, и поворачивалась спиной к посетителям и даже ко мне, стоило к ней приблизиться. Она начала сутулиться и опускать голову, словно постоянно пребывала в трауре или в отчаянии. В итоге мне пришлось вмешаться, потому что она перестала есть. Я переселил ее в новую постройку вместе с другими воронами в попытке вытянуть ее из депрессии и занять хоть чем-нибудь. Я возился с ней несколько недель, и в конце концов она пришла в себя и вернулась к своим обычным занятиям на Тауэр-Грин. Мне доводилось читать о трауре воронов, но наблюдать его своими глазами оказалось невероятно тяжело.

* * *