Английский язык с Джеком Лондоном. В далекой стране (рассказы)

The moment had come (настал момент). Jacques Baptiste paused in the fitting of a harness and pinned the struggling dog in the snow (Жак Батист сделал паузу в подгонке упряжи и вдавил сопротивляющегося пса в снег; to pin — придавить, прижать, пригвоздить). The cook made mute protest for delay (повар выразил немой протест в пользу задержки = сделал молча знак подождать его), threw a handful of bacon into a noisy pot of beans (бросил пригоршню бекона в шумящий = шкворчащий котелок с бобами), then came to attention (затем обратился во внимание/занял свое место; to come to — приходить /в какое-либо состояние/; attention — внимание, внимательность; стойка «смирно»: Attention! — Смирно!). Sloper rose to his feet (Беженец поднялся на ноги). His body was a ludicrous contrast to the healthy physiques of the Incapables (его тело было смехотворной противоположностью здоровому телосложению Неумех; physique — телосложение; физические данные

). Yellow and weak (желтый и слабый), fleeing from a South American fever-hole (сбежавший из какой-то южноамериканской дыры с лихорадкой = где свирепствовала лихорадка), he had not broken his flight across the zones (он не прервал своего марша через географические пояса), and was still able to toil with men (и все еще был способен выполнять тяжелую работу /наравне/ с /другими/ мужчинами). His weight was probably ninety pounds (его вес был, вероятно, фунтов девяносто[15]), with the heavy hunting-knife thrown in (вместе с тяжелым охотничьим ножом; to throw in — добавлять), and his grizzled hair told of a prime which had ceased to be (а его седые волосы свидетельствовали о расцвете/лучшей поре, которая уже миновала; to tell of — говорить; свидетельствовать; prime — начало; молодость; расцвет, лучшая пора; to cease — переставать, прекращать/ся/).

ludicrous ['lHdIkrqs], physique [fI'zJk], fever ['fJvq]

The moment had come. Jacques Baptiste paused in the fitting of a harness and pinned the struggling dog in the snow. The cook made mute protest for delay, threw a handful of bacon into a noisy pot of beans, then came to attention. Sloper rose to his feet. His body was a ludicrous contrast to the healthy physiques of the Incapables. Yellow and weak, fleeing from a South American fever-hole, he had not broken his flight across the zones, and was still able to toil with men. His weight was probably ninety pounds, with the heavy hunting-knife thrown in, and his grizzled hair told of a prime which had ceased to be.

The fresh young muscles of either Weatherbee or Cuthfert were equal to ten times the endeavor of his (свежие молодые мускулы как Уэзерби, так и Катферта были в десять раз сильнее усилий его /мускулов/; equal — равный; endeavor — попытка, старание, усилие; стремление); yet he could walk them into the earth in a day's journey (однако он мог загнать их до смерти: «загулять их в землю» за один дневной переход). And all this day he had whipped his stronger comrades into venturing a thousand miles of the stiffest hardship man can conceive (и весь этот день он призывал своих более сильных товарищей к рискованному предприятию в тысячу миль самых суровых невзгод, которые /только/ может представить себе человек; to whip — сечь; побуждать; призывать /к какому-либо действию/). He was the incarnation of the unrest of his race (он был воплощением непоседливости своей расы), and the old Teutonic stubbornness (а старинное тевтонское упрямство), dashed with the quick grasp and action of the Yankee (смешанное с быстрым восприятием и активностью янки; action — действие, поступок; /бурная/ деятельность), held the flesh in the bondage of the spirit (удерживало /его/ плоть в оковах духа; bondage — рабство, неволя; bond — узы; оковы

).

equal ['Jkwql], Teutonic [tjH'tOnIk], stubbornness ['stAbqnIs]

The fresh young muscles of either Weatherbee or Cuthfert were equal to ten times the endeavor of his; yet he could walk them into the earth in a day's journey. And all this day he had whipped his stronger comrades into venturing a thousand miles of the stiffest hardship man can conceive. He was the incarnation of the unrest of his race, and the old Teutonic stubbornness, dashed with the quick grasp and action of the Yankee, held the flesh in the bondage of the spirit.