Английский язык с Р. Л. Стивенсоном. Остров сокровищ

“Why (зачем)?” I cried (воскликнул я). “You were asking me just now about the dead (вы только что спрашивали меня о мертвых). You’ve broken your trust (вы разрушили = изменили своему долгу); you’ve lived in sin and lies and blood (вы жили /всю жизнь/ в грехе, во лжи и крови); there’s a man you killed lying at your feet this moment (человек, которого вы убили, лежит у ваших ног сейчас); and you ask me why (и вы спрашиваете зачем)! For God’s mercy, Mr. Hands, that’s why (ради милосердия Господа, мистер Хендс, вот зачем)

.”

I spoke with a little heat (я говорил с небольшим/некоторым жаром = раздражением), thinking of the bloody dirk he had hidden in his pocket (думая о кровавом кинжале, который он спрятал в карман), and designed, in his ill thoughts, to end me with (и /о том, что он/ задумал, в своих дурных мыслях, покончить со мной). He, for his part, took a great draught of the wine (он, в свою очередь, сделал большой глоток вина), and spoke with the most unusual solemnity (и заговорил с необычайной: «с крайне необычной» торжественностью; usual — обычный).

trust [trʌst] mercy [`mə:sɪ] designed [dɪ`zaɪnd] draught [drɑ:ft] solemnity [sə`lemnɪtɪ]

“Why?” said he. “Now, you tell me why.”

“Why?” I cried. “You were asking me just now about the dead. You’ve broken your trust; you’ve lived in sin and lies and blood; there’s a man you killed lying at your feet this moment; and you ask me why! For God’s mercy, Mr. Hands, that’s why.”

I spoke with a little heat, thinking of the bloody dirk he had hidden in his pocket, and designed, in his ill thoughts, to end me with. He, for his part, took a great draught of the wine, and spoke with the most unusual solemnity.

“For thirty years (тридцать лет),” he said, “I’ve sailed the seas (я плавал по морям)

, and seen good and bad, better and worse, fair weather and foul (хорошее и плохое, лучшее и худшее, хорошую погоду и шторм; foul — нечистый, мерзкий, отвратительный; бурный, ветреный, неспокойный /о море, погоде/), provisions running out, knives going, and what not (/как/ съестные припасы кончались = голод и ножи шли /в дело/ = поножовщину, и чего только еще /не видел/). Well, now I tell you, I never seen good come o’ goodness yet (а теперь я скажу тебе: я никогда еще не видел какой-нибудь пользы от добродетели). Him as strikes first is my fancy (тот, кто первым ударит — молодец, по-моему; fancy — воображение, причуда; любимая тема, вкус); dead men don’t bite (мертвые не кусаются); them’s my views — amen, so be it (вот мое мнение = вера — аминь, да будет так). And now, you look here

(а теперь, послушай),” he added, suddenly changing his tone (добавил он, внезапно изменяя интонацию), “we’ve had about enough of this foolery (хватит болтать чепуху: «у нас было достаточно этого дурачества»). The tide’s made good enough by now (прилив поднялся довольно высоко к этому времени; to make good — добиться, делать успехи; исправлять, возмещать). You just take my orders, Cap’n Hawkins (слушай = исполняй мои приказания, капитан Хокинс), and we’ll sail slap in and be done with it (и мы заплывем прямо /в бухту/ и покончим с этим = и дело с концом; slap — сильный удар, шлепок /обычно ладонью руки/; вдруг, внезапно; быстро).”