Английский язык с Р. Л. Стивенсоном. Остров сокровищ

Silver was a changed man (Сильвер был измененным человеком = сильно изменился), once he was out there and had his back to his friends and the block-house (как только он вышел из блокгауза и повернулся спиной к своим друзьям); his cheeks seemed to have fallen in, his voice trembled (его щеки ввалились, его голос дрожал); never was a soul more dead in earnest («никогда еще не было более мертвой души всерьез» = он был совсем неживой).

“Why, John, you’re not afraid

(Джон, неужели вы боитесь)?” asked Dr. Livesey.

“Doctor, I’m no coward (доктор, я не трус); no, not I — not so much (не настолько даже)!” and he snapped his fingers (и он щелкнул пальцами). “If I was I wouldn’t say it (если бы боялся, я бы так не сказал). But I’ll own up fairly, I’ve the shakes upon me for the gallows

(но я откровенно говорю, меня трясет при мысли о виселице; to own up — откровенно признаваться; fairly — беспристрастно, объективно, справедливо). You’re a good man and a true (вы добрый человек и правдивый); I never seen a better man (я никогда не видал лучшего)! And you’ll not forget what I done good (и вы не забудете /о том/, что я сделал хорошего), not any more than you’ll forget the bad, I know (хотя, конечно, и плохого не забудете, я знаю; not any more — не более, чем

). And I step aside — see here — and leave you and Jim alone (я отхожу в сторону — видите — и оставляю вас с Джимом наедине; to step aside — сторониться, уступать дорогу: «ступить в сторону»). And you’ll put that down for me, too, for it’s a long stretch, is that (и вы также зачтете мне это, да, поскольку это длинное растягивание = это все, на что вытягивается веревка = я делаю для вас все, что могу; to put down — класть; записывать, записывать на счет; stretch — вытягивание, преувеличение, период, отрезок)!”

coward [`kauəd] true [tru:] leave [li:v]

Silver was a changed man, once he was out there and had his back to his friends and the block-house; his cheeks seemed to have fallen in, his voice trembled; never was a soul more dead in earnest.

“Why, John, you’re not afraid?” asked Dr. Livesey.

“Doctor, I’m no coward; no, not I — not so much!” and he snapped his fingers. “If I was I wouldn’t say it. But I’ll own up fairly, I’ve the shakes upon me for the gallows. You’re a good man and a true; I never seen a better man! And you’ll not forget what I done good, not any more than you’ll forget the bad, I know. And I step aside — see here — and leave you and Jim alone. And you’ll put that down for me, too, for it’s a long stretch, is that!”