Анизотропное шоссе. Путеводитель по дорогам, которые выбирают

— Ну, — говорю, — полюбовались и хватит. Давай Башку обратно двигать, а то занервничает, заплюется. А когда Башка плюется, это, доложу я тебе…

Не успел я доложить. Подскочил Умник к Красной Кнопке и — бах! — пяткой стекло разбил. На колени встал и со всего маху кулаком по ней врезал, так что она внутрь ушла.

Онемел я.

Смотрю на осклки стекла и думаю: подмести надо, неровен час Башка поранится. Смотрю на Умника и думаю: что ж ты, паршивец, творишь! Смотрю на Красную Кнопку и думаю: для чего же она нужна такая, что Башка ее пуще всего бережет?

И все это одновременно думаю. Ничего сказать потому и не могу. Только рот разеваю, что твоя Башка.

И звон слышу. Тарахтит. А потом голос:

— Вы нажали кнопку экстренного вызова. Вы нажали кнопку экстренного вызова. Для верификации прошу назвать код вашего поселения. Для верификации прошу назвать код вашего поселения. Код указан на второй странице руководства по эксплуатации городских поселений класса А и на третьей странице руководства по эксплуатации городских поселений классов Б, В и Г.

Умник свою книжечку торопливо листает, а мне как-то совсем плохо стало от голоса этого. Вроде и говорит по-нашему, а ничего нашего в нем и нет. Даже не знаю как объяснить понятнее.

— Умник, — говорю, — не отвечай ничего, Умник. Не доведет это до добра, а, Умник?

— Спокойно, дяденька, — говорит Умник, — сейчас все сделаем, еще лучше заживем. А, вот, нашел, — и произносит какую-то абракадабру.

— Код верификации подтвержден, — голос отвечает. — Экстренный вызов принят. Ждите прибытия техника. Ждите прибытия техника.

— Умник, — говорю, хотя понимаю — бесполезно, — Умник, да куда же нам лучше жить? Мы и так не жалуемся. Ни я, ни Чай Кофе Мед, ни Шофер. Даже Механик не жалуется, только ворчит. Но он ворчит не потому, что недоволен, а характер у него такой — ворчливый. Умник, не надо нам никакого техника.

И тут Башка тикать начинает, что твои Часы на городской башне, когда они еще ходили. Было это не упомнишь когда, а вот надо же — узнал сразу. С Часами на городской башне я одно время дружбу водил. Ему ведь хорошо на верхотуре глядеть где какой мусор накапливается. Ну, он мне и кричал, в какую сторону катить, куда совок с метлой приложить. В то время за мусором охотиться приходилось. Не было его, хоть тресни! Вот мы с Часами на башне и водились на этой почве.

Но он тоже какой-то странный был, навроде нашего Умника, только с приспособлениями — стрелками, гирями, маятником, все, что для часов положено, у него имелось. «Гнетет меня одна мысль, Мусорщик», — бывало говаривал он. — «Почему все толкуют, что часы ходят, а я не могу ни шагу ступить?» Я-то вижу, что вместо ног у него стрелки, объясняю ему, так, мол, и так, другой ты породы, а он все свое ладит — хочу ходить по-настоящему, а не только время показывать.

А тиканье нарастает, Башка трясется, будто у него внутри и в самом деле механизм включился. Может и включился, не знаю, внутрь я ему не заглядывал. И затем бить начало — бом, бом, бом. Оттуда же. Из городской головы.

Ну, все, думаю. Пришли кранты Башке. Так и не узнает, что Умник Красную Кнопку нажал, да какого-то техника на нашу и его голову вызвал. И по всему видно — кранты. Ухо его, к нам повернутое, вдруг шевелиться начинает, а затем и вовсе в сторону отъезжает.

Ой, ой, сейчас мозги из Башки польются! Подхватываю я лопатку, веник и со всех колес к дыре — мусор принимать. Да только прав оказался Механик, когда говорил, что в городской голове ума нет. Нет. Теперь точно вижу — темнота одна, хоть глаза выколи.

А потом из этой темноты нога появляется!

Не успел я опешить, как рука возникает, за ухо Башки хватается, а затем и сам техник собственной персоной.

Стоим мы с Умником, как близнецы-братья — у обоих рты разинуты.

Как бы этого техника описать? Вот есть у нас в музее экспонат. Я там по служебной части регулярно бываю, пыль подметаю. Экспонат этот «Рыцарские доспехи» называется, что означает — не знаю, но похоже на человека из железных пластин собранного. Вот этот техник очень на эти самые доспехи похож. Тоже из пластинок железных, только руки и ноги длиннющие и во все стороны гнутся, как шланг пылесоса. Круглые глаза зелеными огнями горят, а больше на лице и нет ничего, ровное место. Ни дышать, ни говорить. Как же мы с ним говорить-то будем? Или техник и не должен с нами говорить, а только дело, ему порученное, выполнять? Если так, то это даже правильно. Одобряю. У нас в городе если бы у каждого такая морда была, сколько бы всего сделать успели, вместо того, чтобы языками чесать.

В общем, подходит к нам техник, аж голову пришлось задрать, до того высоченный, и гудит:

— Техник по вашему вызову прибыл. Готов приступить к осмотру города и профилактическому ремонту.

То, что он гудит, я не преувеличиваю. Гудит, что твой утилизатор. Если бы утилизатор еще разговаривать умел, он так бы и говорил.