Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Алик-заика – покойный Олег Алпашевич Гаджиев (1955–2022), один из заметных персонажей московского антикварного мира последних трех десятилетий (то есть, наверное, даже долее, но я его помню с 1990 года); интеллигентный, приветливый, сдержанный. Его было сложно узнать по телефону: он говорил без всяких заиканий.

По своим привычкам и необычной для книжников вежливости он как будто создавал пару Андрюше-каланче; его тоже можно было встретить несколько раз на дню, когда он обходил своим привычным маршрутом магазины и аукционы, и он также никогда ничего не рассказывал о том, что он купил или что продал. Вообще, он мог обсуждать только те книги, которые в настоящий момент были перед вами, и никогда не говорил о том, что он собирает и что у него в коллекции.

Пожалуй, Алик был единственным из книжников, который ни одной книги у нас не купил и ни одной нам не продал. Тем не менее у нас всегда были очень теплые взаимоотношения.

Американец, или же Леша-Американец, – Алексей Александрович Неусыпин. Хотя он житель Санкт-Петербурга, но все-таки, как свидетельствует прозвище, не боится дальних перелетов. Леша, по моим воспоминаниям о 1990‐х годах, был единственным торговцем старой книгой в городе на Неве, с которым было всегда приятно и общаться, и иметь дело вообще, то есть, иными словами, он знал, что такое слово, и умел его держать. Своими привычками и благородством он даже какой-то не «питерский», потому как нам с коллегой было всегда крайне тяжело привыкнуть к переменчивости нрава и напыщенности книжников поверженной столицы. Но все-таки нечто иное «питерское» есть и у него, а именно – любовь к поэзии. А уже талант (именно талант) запоминать и блестяще декламировать стихотворный текст не стихами, не страницами, а целыми поэмами – уникален. Вообще это редкий тип книжника, который не только торгует книгами, но и читает их.

Анка-пулеметчица – Анна Федоровна Мосина, продавец давным-давно упраздненного букинистического магазина в Столешниковом переулке, а до того – магазина «Антиквар»; дама эксцентричная, считавшая себя большим специалистом в старой книге, а особенно – в гравюрах и литографиях. Впрочем, издания XX века по искусству она знала действительно хорошо. Однако более она запомнилась тем, что гоняла от прилавка покупателей со словами «у вас все равно денег нет!» и «здесь вам не библиотека!». Если иные стражи прилавка нет-нет да и уходили куда-то или присаживались, то Анна Федоровна стояла как на карауле и, хотя была невелика ростом, строго следила за посетителями. Потом только я узнал, что она имела не только очень печальную судьбу, но и инвалидность, так что сидеть ей попросту было нельзя.

Беспальчик

– известный московский библиофил, собиратель иллюстрированных изданий и вообще книг первой трети XX века. Прозвище это объясняется реальностью жизни, хотя бы и практически незаметной. Долгие годы он как собиратель находился в тени М. В. Раца, будучи приверженцем примерно той же направленности в собирательстве, однако последнее время уже безусловно один из главных московских коллекционеров. Многие годы Беспальчик был постоянным участником книжных аукционов, и знал я его с первых дней своей работы. Но особенно запомнилось, как в самом начале 1990‐х годов он покупал в магазине у Никитских ворот именной экземпляр «Стихотворений» А. А. Фета с рисунками В. М. Конашевича («Аквилон», 1922): крайне недовольный высокой ценой, передавая деньги, в сердцах произнес: «Я знаю, что есть магазины, в которых покупателя могут оставить без штанов; но у вас – с покупателей вместе со штанами снимают и кожу!» Это породило скетч Карла Карловича: «Оставшись без пальца, рискуешь остаться и без кожи».

Заяц – хронологически едва ли не последний персонаж, получивший в нашем микромире прозвище. Дано оно было самóй антикварной книгой, которая замолвила свое слово. В конце 2000‐х годов появился в Москве собиратель, впереди которого несся шепот о его причудах: «Он собирает не просто хорошие и редкие антикварные книги; и даже не очень хорошие и не очень редкие; а собирает он – только шедевры! Но на аукционах не покупает, потому что аукционы он не любит».

Не раз на нашей памяти вырастали и такие грибы в книжном лесу, когда финансисты или чиновники объявляли свое бездонное чрево вместилищем только шедевров, эдакие «серьезные покупатели на серьезные предметы». Но если мелкотравчатый книжник или средней руки коллекционер после приведенных выше манифестов начинает благоговеть, сожалея об отсутствии шедевров для такой вот выгодной реализации, то опытный антиквар или собиратель сразу понимает: с подобными коллекционерами, кроме приятного или же неприятного общения, не выйдет абсолютно ничего путного (под путным мы подразумеваем куплю-продажу редкой книги без проволочек и унижений, то есть за высокую цену и к обоюдному удовольствию).