Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Казалось бы, такие цифры должны опровергнуть наш тезис о том, что рынок русской научной книги находится в глубоком зачатке. Однако если мы прибавим к указанному имени еще несколько гениев русского естествознания, почитаемых на Западе, прежде всего речь о Д. И. Менделееве и К. Э. Циолковском (но именно об их основополагающих новаторских работах), то здесь интерес к этой теме почти что заканчивается. Леонард Эйлер, работы которого традиционно высоко оцениваются на рынке, все-таки хотя и умер в России, но принадлежит всему миру, и потому мы не рассматриваем его в этой связи. Но, опять же, если за рубежом публикации трудов Л. Эйлера, Н. Фусса и прочих ученых, писавших не по-русски, но живших и работавших в России, пользуются интересом собирателей и оцениваются достаточно высоко, то у нас рынок для них будто отсутствует: книги эти попросту не покупают (ответ в разделе «Иностранщина»).

То есть если и говорить о разделах в собирательстве, которые еще ждут времена высоких цен и крупных коллекций, то это именно раздел «Наука». И список ученых, которые доставили славу русской науки в мире, явно не ограничивается упоминавшимися выше. Вместе с известностью, которая уже есть, придет и серьезный коллекционный интерес к изданиям фундаментальных работ П. Л. Чебышёва, И. М. Сеченова, А. М. Бутлерова, С. В. Ковалевской, И. П. Павлова, И. Л. Мечникова, В. М. Бехтерева, А. Н. Крылова и так далее. Цены на них уже растут, но впереди у них еще и большая перспектива. То же нужно сказать о русских ученых XX века, которые оказали серьезное влияние на развитие науки как в СССР, так и в мире, – физиках, математиках, химиках…

Нехарактерные автографы

Отдельным и довольно непростым аспектом коллекционирования и исследования рукописей представляются случаи, когда на вашем пути встречаются автографы, которые якобы написаны известными авторами, но столь нехарактерным для них почерком, что неминуемо встает вопрос об их подлинности. При этом они не являются фальсификатами, просто тот почерк, которым они исполнены, серьезно отличается от эталонных образцов.

В целом в таких случаях, если перед вами просто записка с подписью, можно предположить, что это не автограф, а список, и, по-видимому, именно в качестве списка он будет восприниматься и исследователем, и антикваром.

Каждый из читателей без труда разыщет в своей памяти эпизоды, когда он сам, а не кто-то там еще, писал таким невообразимым почерком, что ему даже было неудобно за это. Обычно такое происходило не там, где имеется стул, стол и зеленая лампа, а в иных местах, в которых не было возможности думать о почерке и его красоте: на почте, где негде приткнуться, в паспортном столе, в поликлинике…

Мы бы, пожалуй, не задумались о нехарактерных автографах, если бы не сугубо жизненная ситуация именно по части изучения рукописей. Некогда, за дружеской беседой с К. М. Азадовским, речь зашла о нахлынувших подделках автографов Иосифа Бродского. Ведь когда на рынок выходят автографы какого-то великого литератора и цена их возрастает и возрастает, то рефреном следуют на рынок и фальсификаты.

На это Константин Маркович, видя в моем отношении к фальсификатам некоторую крайность моей подозрительности, через некоторое время, когда я уже вернулся в Москву и забыл о разговоре, задал мне любопытную задачку. Ниже, чтобы не пересказывать своими словами, приведу фрагмент письма (получив на это разрешение у автора):