Аптека Пеля

Молодой человек стоял за прилавком, явно скучая. Указательным пальцем, он доставал из крошечной баночки густую субстанцию и мазал ус, лихо подкручивая иссиня-черные волоски. Саня залюбовался, — не усы, а произведение искусства, скульптурно-выверенное каждым изгибом.

Усатый франт наконец заметил человека со стремянкой.

— Тебе чего? — бросил он через губу, будто кость собаке.

— Господин Балалайкин прислал замеры делать.

— Так иди сюда, бестолочь.

Унизительное приглашение вроде бритвы полоснуло самолюбие новоиспеченного плотника, но Санек сдержался, чтобы не ответить. Кто он теперь? Бестолочь и есть. Был бы умный играл бы на бирже. А так…

Его пустили за прилавок и отвели в просторную комнату с огромными окнами. Там у высоких столов, заставленных склянками, весами и прочей непонятной провизорской утварью трудились несколько человек в длинных белых халатах, что-то взвешивая и перетирая в каменных ступках. Один из «халатов» обернулся и, отставив колбу с порошком, направился к вошедшим. У Санька аж дух захватило — Лампушка! Это была его Лампушка, его лапушка.

Ангельский взгляд, приветливая улыбка. Саня не мог поверить, что вот это неземное создание может грохнуть генерал-губернатора. Сквознячок сомнения колыхнулся в душе: возможно ошибка… а может совпадение…

— Евлампия, покажите-с объем работ человеку. Будет лесенки править, — голосом полным елея и патоки, отрекомендовал его усатый и тут же без стеснения, пока Саня налаживал стремянку, стал флиртовать с девушкой. А под конец, совершенно обнаглев, подкатил с приглашением посетить электрический театр сегодня вечером. Лампушка вовсю уворачивалась от предложения и хватания за руки. И тут Саня не выдержал. Гаркнул, как на плацу их ротный: «Будя!»

Оба вздрогнули.

«Будем… где замерять…» — повторил тише выдергивая из ящика складной метр.

Аптекарь с ненавистью зыркнул на помешавшего ворковать голодранца, и тут же расплескал по лицу улыбку, предназначавшуюся собеседнице: «Позже договорим-с..»

— Вот эти стеллажи, — взмах белой ручки. — И вот эти шкапы. Давайте я вам помогу, — улыбнулась и, сдунув со лба легкий завиток, взялась за брусья стремянки.

На дрожащих ногах Санек вскарабкался по лесенке. В одеревенелых пальцах, неуклюжих и влажных плясал метр: соскальзывал, цеплялся за выступы шкафа, так что парень, наверняка, выглядел неумехой. Страшно сконфуженный, он наконец справился и, прежде чем спуститься, оглянулся на помощницу — задумчивая, она смотрела в окно и, казалось, совершенно не заметила его промахов.

— Меня Саня зовут. Я плотник, — чтобы как-то привлечь внимание девушки, представился он и, отерев ладонь о штаны, протянул очнувшейся Евлампии.

Хмурое небо, озаренное солнечным лучом — такой была ее улыбка. Миллионваттная улыбка! Если бы все так искренне улыбались друг другу, то вопрос об альтернативном источнике энергии на земле был бы закрыт навсегда.

— Вот и хорошо. Меня зовут Евлампия. Я фармацевт. — Нежная ручка легла в огромную ладонь. Мучительно захотелось коснуться, шелковой кожи губами. Так вот почему они непрестанно и охотно целуют барышням ручки…

Какое-то время он возился с замерами, искоса поглядывая на новую знакомую. А та встретив его взгляд снова светилась.

Саню определили в комнату съехавшего к Пантелеймону, и потянулись странные дни, вернее полетели. Ощущение, что он проживает не свою жизнь не покидало, но придавало поступкам какую-то необычайную легкость в принятии решений. Он ничего не боялся, то ли от любви, то ли от знания, что в любой момент может покинуть непривычный мир. И с каждым днем все меньше хотелось вернуться в прежний. Окружавшие его люди жили просто, но честно и даже имели идеи, в которые искренне верили. Ефимыч оказался интеллигентом и социал-революционером, какого ляда подвязался столяром, Саня так и не понял, как нифига не понял и из подсунутой ему эсеровской брошюры про крестьянский вопрос в отношениях государства и простого народа. В привычном мире нет проблем — надоела деревня, — добро пожаловать в город, босяк. Вот тебе университет, а не хочешь — коробок за спину и на велик. И в чем разница? Тут таких полно. Саня не видел разницы. А гаджеты и технологии… так без них спокойнее.

Узнав, что парень грамотный и из деревенских, напарник принялся опекать его и окучивать ненавязчиво агитируя за свержение самодержавия. К царю у Сани претензией не было. Историю в школе он прогуливал, но точно знал что самодержавие было свергнуто в начале двадцатого века. Вот кем и в каком году конкретно не знал, потому вполне допускал, что такими вот «ефимычами» и резидентами.