Аптека Пеля

— Заходи… — ответила равнодушно. Не было в ее голосе ни радости, ни надежды.

— Ты бумажку сожги, — заметив на столе сальную свечу в железном подсвечнике, приказал Саня. — Прямо сейчас и сожги. А потом иди к Балалайкину. Дело у него к тебе. Хм… срочное, — поддел со злорадством, что бывает у трезвого к захмелевшему искателю мучительных наслаждений.

Как только дверь за парнем закрылась, она убрала со стола миску. Накрыла надкусанный хлеб тряпицей и подвинула ближе свечу. Какое-то время смотрела на зеленоватое пламя, медленно пожиравшее чертеж профессора Пеля. Прилипшие к бумаге крупинки несколько раз вспыхнули крохотными петардами. Едкий дым наполнил комнату. Луша глубоко вздохнула и исчезла. Будто ее и не было.

Вечером Саня несколько раз наведывался в ее комнату, но соседка так и не появилась. Загуляла — единственное, что приходило на ум. С Балалайкиным небось отрывается, предположил засыпая, довольный, что его не донимает ненасытная баба.

Утром, перед тем как отправиться в мастерскую, снова заглянул, но похоже единственным, кто лежал на ее постели со вчерашнего дня был солнечный луч, согревший лоскутное одеяло.

Ни басовитый сосед — мужчина в засаленной манишке, ни смешливая горничная помочь ему в поисках не смогли — не видели.

Весь день они с Ефимычем пилили, строгали и колотили стеллажи для пелевской лаборатории. В мастерской стоял животворящий сосновый дух. А к вечеру сам Балалайкин пожаловал принимать работу. Осматривая конструкцию, он, кряхтя, приседал, тер пухлым розовым пальцем свежевыструганные доски — не занозит ли, шатал конструкцию — крепка ли. Работой остался доволен. Уходя, кликнул с собой Саню.

— Вижу не соврала тетка. Мастер ты знатный.

Хвалили Саню редко, от неожиданности он засмущался, белесые брови поплыли вверх вслед за кончиками губ, но следующая фраза точно нежданным морозцем прибила начавшую было расцветать улыбку.

— А вот в башке твоей дыра.

— Почему это?

— Я тебе сказал, чтобы тетка зашла. Ты небось забыл передать. Она должна была курьерским поездом ко мне лететь…

— Да сказал я.

— А раз сказал, то где она?

— Сам не знаю… Не видел со вчерашнего дня…

— Увидишь — передай, чтобы поспешала, а то ведь неровен час и опоздать можно. — Балалайкин щелкнул карманными часами, сунул их в прорезь жилета, туго облепившего уродливый пузырь живота и возвел заплывшие жиром очи в безоблачное небо. — Так-то.

Саня смотрел вслед неторопливо удалявшейся фигуре управляющего, обдумывая небогатые варианты исчезновения подруги по несчастью: сгинула или свинтила. Третьего представить не мог. Да и не хотелось теперь загоняться на сей счет. Впереди его ждало свидание с любимой!

Наскоро переодевшись, он пролетел мимо Лушиной комнаты на этот раз даже не заглянув. Ева манила его, как Атлантида фантастов. Пусть и не слышал влюбленный о такой стране, но мечтал и фантазировал поярче Жюля Верна.

Ошиваться под дверью аптеки пришлось недолго. Наполненная неведомыми заботами товарищ Ева, деловито взяла его под руку и не шевеля губами, утробно пропела: «Идем в сад…» Возражать он и не собирался — в сад, так в сад! Что может быть приятнее прогуливаться в тени дубовых крон, вдыхая аромат любимой…

Подходя к Румянцевскому сквер он почувствовал неладное. Его спутница, мало того, что не проронила ни слова на всем пути, хоть и был тот путь не долгим, но уже возле ворот как-то вся напряглась, пальцы, сжимавшие его руку, похолодели… «Идите к левому фонтану… он ждет на скамейке», — сказала и, выдернув руку, заспешила вдоль ограды прочь, оставив парня в недоумении. Зеленый подол юбки несколько раз мелькнул в сгустившихся сумерках и пропал, как парус в океанских волнах.

Фонари еще не зажгли. С Невы доносились редкие крики чаек, тянуло смолой и рыбой. Саня оглядел пустые скамейки у левого фонтана. Правый, так же умиротворенно журчал, убаюкивая младенца в плетеной коляске. Грудастая девица, с лицом круглым и белым, как луна у нее над головой, зевая, разинула пасть так, будто хотела сожрать ночное светило, и ежась от вечерней сырости покатила коляску к выходу.

Таинственный «он» явно опаздывал.

Присев на скамью напротив центральный ворот, покинутый влюбленный равнодушно созерцал черно-кружевную решетку ограды, тускло-золотой купол Исаакия, неторопливого белогрудого дворника метущего дорожку возле павильона под вывеской «Минеральные воды»…

«Он» появился ниоткуда. Во всяком случае, Санек не заметил откуда. Прошел мимо и сел на другом конце короткой скамейки, обдав парня привычным запахом гари.

— Мы решили отправить вас в Крым, — начал без предисловий. — Не нужно смотреть на меня. Слушайте.

Откровенно говоря, разглядывать физиономию соперника ему и раньше не очень хотелось, вот набить — другое дело. Но это личное и потому Санек уставился на луну.

Поблизости никого не было, так что подслушать их вряд ли могли.

— Товарища Еву одну посылать опасно. Нужен сопровождающий. Если вы согласны, то завтра получите документы, билеты и деньги.