Ardis: Американская мечта о русской литературе

Особое значение, разумеется, играли переводы, Карл и сам часто переводил. Значительная часть архива – переписка с переводчиками, отбраковывание одних, поиск других. «Переводы, в том числе твои, идут медленно, – сообщает он Аксенову. – Почему бы тебе не писать ПРОСТО. Разве ты не читал, что советовал Пушкин?»³²³ Тем не менее «Ардис» и начинался с фразы Пушкина: «Переводчики – почтовые лошади просвещения». Карл как-то поясняет Искандеру: «Чем больше будет переведено на английский, тем лучше для продажи на другие языки, потому что, как правило, издательства не имеют русскоязычных редакторов»³²⁴. Именно мировые продажи могли принести приличные деньги и авторам, и издателю. Одновременно они были способны обеспечить широкую общественную защиту писателей, остававшихся в СССР, если на них вдруг обрушатся репрессии. Как помним, это было важно для Битова – но и для Войновича

³²⁵, многих других.

Cреди переводчиков «Ардиса» иногда попадаются очень известные люди – например, Томас Грэм, советник Джорджа Буша и директор российского отдела в Совете национальной безопасности США в 2002–2007 годах. В конце 70-х, будучи еще студентом Гарварда, он переводил для «Ардиса» Льва Шестова³²⁶. Дочь Шестова, Наталья Баранова, просила отправить причитающийся ей роялти молодому студенту³²⁷

. И как тесен мир! Однажды, выступая в семинаре Томаса Грэма в Йельском университете, я встретил среди его студентов дочь подруги Эллендеи, Селестины Боулен, которая, в свою очередь, была дочерью американского посла в Москве во время Второй мировой войны.

Масштаб сделанного Профферами для популяризации русской литературы и отдельных писателей в Америке и мире удивляет. Нужно понимать, что речь шла не просто об авторах, но часто о друзьях или людях, к жизни которых за железным занавесом Профферы относились с сочувствием и тревогой. Деловое и человеческое, переплетаясь, превращали рутинную работу издателя и в миссию, и в служение. Хорошо известно, какую роль в жизни Бродского сыграли Профферы – Карл и Эллендея оставили довольно обстоятельные записки, – поэтому я позволю себе лишь пунктирно обозначить некоторые моменты.

Карл встречал Бродского в Вене, где им предстояло выдержать изнурительную битву с американской бюрократией, которая долго отказывалась пускать Бродского в США. И это при том, что Карл приложил неимоверные усилия, чтобы Мичиганский университет нанял русского поэта, «которого никто не видел и не читал», и назначил его на место приглашенного поэта при университете. Карл даже приврал, расписывая, как Бродский прекрасно говорит по-английски³²⁸. Им еще придется приютить его на первое время, помогать с языком, получением водительских прав, открытием счета и другими бесконечными бытовыми заботами – Бродский, по выражению Эллендеи, был как «лягушка, которая проснулась и увидела, что она в пустыне Гоби»

³²⁹. Несомненно, что в получении Бродским Нобелевской премии есть и заслуга Профферов, которые помогли ему не только справиться с шоком эмиграции, но и завязать первые важные контакты в академических и литературных кругах США.

Карл будет делать похожее для многих русских писателей, оказавшихся в эмиграции. Получать их скарб, не пропущенный советской таможней, оплачивать телефонные переговоры с СССР, предоставлять кров, искать работу, писать рекомендации в университеты и фонды, продвигать книги в прессе и в англоязычных издательствах. По документам, хранящимся в архиве «Ардиса», исследователи творчества того или иного писателя легко могут восстановить летопись этих бесчисленных деяний Проффера, далеко выходящих за рамки тривиальных обязанностей издателя. Правда, иногда Карлу приходилось организовывать и кампании общественной поддержки писателей, которые подвергались репрессиям в СССР. Обычно в связи с этим вспоминают историю с «Метрополем», но она была не единственной.

В 1974 году в Ленинграде был арестован Владимир Марамзин, которому русская литература обязана первым самиздатовским собранием стихов Бродского (они могли бы просто не дойти до нас). Среди книг, изъятых у Марамзина, будут издания «Ардиса». «Мы были частью этого дела», – вспоминает Эллендея. «Ардис» спешно публикует роман Марамзина в 1975 году; он один из первых современных авторов «Ардиса», который удостоился этой чести, но прежде всего – в связи с политическим преследованием. Карл сам написал статью в защиту Марамзина³³⁰

, а также убедил Набокова выступить в его поддержку. Вера Евсеевна сообщала Профферам: «В. Н. никогда не подписывает никаких коллективных писем. Как никогда не поверит, что самое выразительное, самое трогательное воззвание к тигру-людоеду или акуле может тронуть их сердце. Однако ваше воззвание его сердце тронуло». Набоков направил телеграмму Ленинградскому отделению Союза писателей, а также предоставил ее Профферу для дальнейшего распространения³³¹. Удивительно, но кампания эта подействовала, челюсти акулы разжались. Марамзину дали условный срок и позволили покинуть страну. «Эта ваша победа», – писал он Карлу из Рима в 1975 году³³².

***