Ardis: Американская мечта о русской литературе

Расчет количества копий, соотношение книг в мягких и твердых переплетах, поддержание техники в надлежащем состоянии, допечатки тиражей – не единственные вопросы, которыми занят хозяин одного маленького издательского дома. Он пишет Марамзину: «Деньги – это проблема, мой друг. Если бы у нас всегда было достаточно денег, мы никогда бы не запаздывали с нашими книгами. Но мы всегда опаздываем со всеми ними. Мы всегда должны приводить имеющиеся деньги в баланс с дюжиной разных неожиданностей. Английские книги против русских. Мертвые авторы против живых. Большие книги против маленьких. И так далее, и тому подобное. Если ситуация очевидно чрезвычайная, автор до сих пор находится в СССР в опасности или нужде, как Марамзин, мы всегда можем предпринять что-нибудь быстро. Если это книга, которая, как мы знаем (или предполагаем – никто точно не знает), будет прибыльна – и таким образом расширит, как говорят марксисты, экономическую базу, она будет поставлена вперед других. Двигатель толкает паровоз. Если же это книга, на которую мы можем продать права кроме русского издания – это влияет на окончательное решение по поводу очередности публикаций. Если мы полагаем, что эта книга является шедевром (Школа, прости…), мы ее поставим первой… Ожидать два с половиной года мучительно для любого автора. Для тебя и для других – поверь мне, ты не один, и не ты рекордсмен»³⁴¹.

Два года – действительно не предел. В письме Евгению Попову Проффер уточняет: «„Ардис“ – очень ограниченное издательство и у нас всегда лежит работа на три или четыре года»³⁴²

.

Карл понимал, что преподаватели и студенты отделений славистики, которые в связи с холодной войной приобретали новый вес, будут благодарны не только за книги, нужные в работе и учебе. «Ардис» даст им возможность где-то публиковаться. И часто, как говорит Эллендея, они соглашались на переводы совершенно бесплатно – в академической карьере нужны публикации. Как пишет Карл одной из переводчиц, «истории, которые появляются в RLT, приносят переводчикам только честь в их библиографиях». За переводы в англоязычных антологиях предполагались «некоторые скромные роялти», которые делились между переводчиками постранично³⁴³.

Удивительно, что при постоянных финансовых проблемах Профферы ухитрялись платить небольшие гонорары писателям, публиковавшимся по-русски, хотя их книги окупались нечасто. Бывали, конечно, исключения. Например, Карл сообщает Копелеву: «Некоторые русские книги приносят прибыль. Набоков и другие репринты, которые продаются относительно хорошо и дешевы в производстве»³⁴⁴

. В 1979 году Карл пишет Битову, что они продали 1200 копий «Пушкинского дома». Это «очень прилично по нашим меркам – примерно сопоставимо с Набоковым – и мы уже отбили ваш аванс в $ 500, переданный вам»³⁴⁵. Обычный гонорар составлял 10% от книг в переплете и 5% – в бумажной обложке при соотношении 850 экземпляров в бумаге и 150 – в переплете³⁴⁶

.

Гонорары кратно росли в случае, если удавалось широко продать международные права. Так, например, в 1979 году Карл сообщает Копелеву, что у того на счету накопилось примерно 40 тысяч долларов³⁴⁷. Это был, разумеется, только промежуточный итог. На тот момент Лев Зиновьевич, как помним, был вторым по доходам после Солженицына русским писателем в мире – так оценивал Проффер.

«В случае с Львом Копелевым… мы продали права на его первые книги во Франции, Германии, Испании, Японии, Швеции, Голландии, Италии и Финляндии (не упоминаю английские права в Британии и США), – пишет Карл в 1979 году. – …Только испанские права были куплены за $ 10 000, и это была самая маленькая сумма по сравнению с остальными крупными странами. „Школа для дураков“ Саши Соколова была продана во Франции, Италии, Германии и Голландии (и он получил авансов больше чем на 20 000 франков за мировые права…). В случае с Битовым и Искандером у нас только ограниченные права, но, например, Mondadori заплатило Андрею $ 2000 и $ 6000 – Фазилю»³⁴⁸

.

Некоторую ориентацию в расценках на международные права дает и письмо Карла Анатолию Гладилину, датированное 1978 годом. У самого Проффера были только английские права, и он инструктирует Гладилина, как ему общаться с другими издателями: «Как правило, если они предлагают что-нибудь, требуй еще 2–3% и/или аванс на 25% больше… Надо торговаться немножко. Впрочем, если немцы дадут, скажем, 8000 франков, французы должны дать примерно 4000, итальянцы так же, то есть половину немецкого аванса. Такова более-менее пропорция»³⁴⁹. Юзу Алешковскому в 1979 году он сообщает: «Имей в виду американское правило о французских издательствах: „после аванса больше ничего не получишь“»³⁵⁰.