Арьяны

Пашка удовлетворённо кивает, словно именно этого ответа и ждал. Мне нет нужды задавать встречный вопрос. Я знаю, что у бабушки полно моих фотографий. Они висят на стене в её спальне рядом с портретом прадедушки Васи. А вот остальные члены семьи этой чести почему-то не удостоились. Папины снимки можно сосчитать по пальцам. Пашкиных родителей будто и вовсе не существовало, как и его самого, впрочем – в семейных альбомах даже намёка нет. Раньше это не вызывало вопросов, а теперь кажется подозрительным. Может, у брата найдётся вразумительный ответ? Надо бы расспросить его на досуге.

Пашка любезно открывает передо мной пассажирскую дверь и, закинув сумку в багажник, садится следом. Салон японца выглядит совершенно новым. Все поверхности отполированы до блеска, а от сидений пахнет дорогой кожей, что, на мой взгляд, несколько не вяжется с представлениями о среднем кроссовере. Да и датчиков на приборной панели подозрительно много. Я не большой спец в машинах, но это несоответствие обнаружит любой обыватель.

– Слышу напряжённую работу мысли, – бросает Пашка, поймав мой растерянный взгляд.

– Как-то слишком круто для Кашкая.

– Разбираешься в автомобилях?

– Не особо.

Парень недоверчиво щурится.

– Но знаешь, как должна выглядеть приборная панель?

– Это и первоклассник знает.

Пашка усмехается. По-доброму, как обычно делают старшие братья. Это вселяет надежду: может, общая трагедия поможет нам сблизиться?

– Забавная ты, – мягко отзывается он и, немного помолчав, поясняет. – Я многое пересобрал в нём под себя. Так что снаружи, может, это и Ниссан, а внутри – нечто совсем другое.

В этот момент взгляд цепляется за странное движение на встроенном экране навигатора. Похоже, Пашка и над ним поколдовал. В его версии устройства стандартную карту заменяет вращающийся глобус с рассредоточенными по нему красными треугольничками, каждому из которых присвоен индивидуальный номер: A1, A

2, А3… Раз в минуту навигатор фокусируется на одном из них, мгновенно увеличивая масштаб, и на экране появляется информационное окно с координатами. Например: «А1, Аргентина, Конеса, 40°06' ю.ш. 64°26' з.д. Статус: в безопасности». Понаблюдав за чудо-GPS какое-то время, подмечаю интересную особенность: большая часть объектов находится в Скрове, у некоторых даже координаты совпадают. Периодически в поле зрения попадает движущийся в сторону города A-нулевой треугольник зелёного цвета со странным статусом «Потенциальная угроза». Не трудно догадаться, что это мы.

– Твой навигатор пишет, что мы в опасности.

– Разве? – деланно удивляется парень.

Я раздраженно закатываю глаза.

– Может, не будем уподобляться героям голливудских боевиков?

– Это ты так элегантно попросила не корчить из себя дурачка?

– Именно.

– Что ж, – тянет Пашка, выдержав драматическую паузу. – Это прототип системы наблюдения, которую я разрабатываю для одной американской компании. Как видишь, не всё работает гладко. К примеру, езду на машине он расценивает как потенциальную угрозу. Ещё не придумал, как прописать исключения, не повредив основной алгоритм.

– Так это программа слежения?

– Отслеживания.

– Какая разница? – фыркаю я в ответ на его учительский тон.

– Большая вообще-то. Слежка подразумевает вторжение в частную жизнь, причём не из гуманистических соображений. А отслеживание – процесс добровольный и согласованный. И цель у него одна – быстрое реагирование в случае опасности.

– Говоришь, как типичный политик, оправдывающий неправомерные действия благими намерениями. Куда ими дорога вымощена1, думаю, ты и без меня знаешь.

Пашка выглядит глубоко оскорблённым. С одной стороны мне совестно, что в первые пятнадцать минут знакомства умудрилась испортить брату настроение, а с другой – этот спор заложил фундамент родственных отношений. Всё начинается с узнавания, притирок, оценки взглядов и мнений друг друга по поводу базовых вопросов. А уж принятие или неприятие их – вопрос следующего уровня. Дойдём ли мы до него? Хочется верить, что да.

Промышленный пейзаж за окном постепенно сменяют огни многоэтажек и неоновые вывески. Даже в этот час улицы полны людей. Запоздалые трапезники наслаждаются кухней на летних верандах кафе и забегаловок. Молодёжь нестройным потоком стекается к главной набережной или к городскому парку, раскинувшемуся за Филармонией. Скров кипит ночной жизнью, подобно большому муравейнику, полностью опровергая статус провинциального городка, каким он запомнился мне когда-то.

На одном из перекрёстков Пашка неожиданно сворачивает налево и через несколько метров паркуется возле круглосуточного супермаркета.

– Не знал, что ты любишь, поэтому затариваться не стал, – комментирует он, заглушив мотор. – И вообще я по ночам себя комфортнее чувствую в магазинах.