Арид. Моё проклятье

Теперь я физически ощутила, как меня сканировали мощным рентгеном. И да, меня выдали бы сжатые губы, пятна на щеках, нервный тик, слишком жесткие складки у рта или секундная растерянность – он заметил бы все. Но я умела быть зеркалом. Ничего «такого» он все равно не сделал.

– Ты хорошо держался. – Зачем-то произнесла вслух. Ведь я видела многих, и статистика их дел была отвратительна.

– Это было сложно.

Мы встретились глазами. Арид не врал, я знала: ему было сложно, чертовски сложно. И я бы соврала, если бы сказала, что прошедший день не добавил ему очков уважения на моем внутреннем счетчике. Если забыть о разминировании…

– Кстати, об остальном, – генерал-майор затянулся, лениво выпустил дым, – я очень меткий стрелок. Я никогда не промахиваюсь, Джейн.

«И это значит, хотел бы я тебя убить, уже убил бы.

В этом я не сомневалась. Мог сделать второй выстрел в момент нашей встречи, и я бы полегла рядом с Прериком.

– А насчет мин… Ты неплохо справилась. Сколько ты уже в «Квадроне»? Месяц? И официальный курс сапера еще, вероятно, не прошла…

– Спасибо, что спросил.

Я, конечно, зубоскалила, но Арид лишь хмыкнул. Жаль, что я обожала его улыбку, она меняла его чрезвычайно. Я могла смотреть на неё часами, но не должна была смотреть ни секунды. Некстати размягчалось сердце.

– В любом случае твоя подготовка оказалась неплохой.

Наверное, четыре звезды из пяти – это наивысший балл от того, кто выше по званию. Я доела ужин, отставила обратно тарелку.

– Солдата солдатом делают не официальные курсы.

– Согласен.

Странно, что мы говорили с ним вот так. Запросто, что ли. Сидели у костра, делили ужин, приготовленный им на двоих, смотрели на огонь. Арид докурил, бросил окурок в очаг, о чем-то задумался. После поднялся, достал откуда-то из-за кресла бутылку пива и два стакана. Два… Налил полный себе, второй протянул мне. С пивом. Подобной щедрости я не ожидала и, наверное, поэтому взглянула на него удивленно.

– Сейчас уже можно. Я ведь в безопасности – ты не нападаешь.

«Можно выпить. Расслабиться».

Он шутил, конечно. И я едва не ответила на его улыбку. Можно было и дальше корить себя за дезертирство, но, если исключить ненужную сложность, ситуация и правда была комичной. Один устал от нападений, второй устал нападать. И закончившийся пивом пакт об отсутствии агрессии с моей стороны. Идиотизм… И такой хороший вечер, когда на небе звезды. И вьется ввысь дым от костра.

Арид больше не говорил. Я глотала пиво, как нектар, оно расслабляло уставшие от постоянной натянутости нервы. Дай мне волю, я выпила бы всю бутылку, возможно, не одну. И спала бы с безмятежностью психбольного, получившего убойную дозу транквилизатора.

Я смотрела на него иногда, да, я не могла не смотреть. В его лице завлекала не только красота, но серьезное, чуть усталое выражение. Бывший командующий, теперь сидящий на задворках дома в лесу… Как так вышло? За последние двое суток он многократно мог проявить себя как сволочь, но не сделал этого ни разу. Даже дипломатично поинтересовался о том, не оскорбил ли меня как женщину. Ему это было важно? На этот вопрос я ответила сама же: ему это было важно. Странная смесь стали, жесткого характера и галантности. Некоей внутренней не мягкости даже, но честных принципов в отношении «слабого пола», пусть я и не любила эту формулировку.

– Ты ведь не предатель… – Не вопрос, больше утверждение. Оно вырвалось из моего рта быстрее, чем я успела укорить себя за очередную невовремя поднятую тему.

Мужчина напротив усмехнулся. Взгляд его был закрытым и веселым, как тот самый лист жести, за который не заглянуть.

– С чего ты так решила? Все утверждают обратное.

Теперь он смотрел на меня с интересом и сарказмом.

С чего? Мне плевать было на то, о чем говорили все. Я верила этим всем, пока не увидела экс-командира лично. Да, он мог вести себя на грани фола по жесткости, но гнидой не являлся.

– Ты много раз мог быть мудаком… – Теперь слова осторожно приходилось выбирать мне. – Но ты им не был.

Кривоватая усмешка в ответ.

– Может, у меня просто моральные принципы в отношении женщин?

Я видела многих уродов, которые не различали, кто перед ними – мужчина, женщина. Тех, чью душу слепила ярость, корысть, гнев. Они поднимали кулаки на всех. Нет, командир одним из них не являлся, и дело не в «женщинах».

– Тренируя кого-либо, ты вкладываешь душу.

Я поняла это каким-то образом, спинным мозгом, не знаю.

– Ты последняя, кого я тренирую.

Странно душевно это прозвучало. Грустно, почти черство и в то же время сентиментально. Мне казалось, я сижу перед лучшим наставником, которого обстоятельства вынудили принять отставку. И он наплевал на что-то важное, отрекся от того, чему был предан, что любил.

«Ты последняя…» Он меня тренировал, да. Говорил, что тестировал, но параллельно натаскивал, проводил между жизнью и смертью, учил выживать.

– Ты сидел рядом на минах, зная, что у меня не хватает опыта…