Архив еврейской истории. Том 14

Говоря о Бердичеве, месте крупнейшей в мире еврейской ярмарки, он замечал, что, в отличие от христианских купцов, евреи не оборудуют магазинов — не потому, что боятся лишиться их из-за очередных притеснений, а из нежелания участвовать в общем развитии города (Ил. 10[512]). Это же объясняет и запреты на владение землей — евреи относятся к ней потребительски, не заботясь о рекультивации[513]. В отличие от большинства авторов, Пеннелл заявлял, что среди евреев высока преступность. Опять же, при этом он признавал, что нынешний облик еврея — вина многовековых репрессий со стороны христиан. «Цивилизовать» еврея можно, но на это потребуются многие годы, а при реализации «схемы барона Гирша» США будут иметь дело с первым поколением иммигрантов, которые повезут свои привычки с собой и только усугубят внутренние проблемы страны. Причем Пеннелл ставил под сомнение и интеллектуальные способности «русских» евреев, высокие только на фоне местных крестьян, «возможно, наиболее скудоумных созданий Господа»

[514], а их бедность только подтверждает это, поскольку евреи на Западе богатели и в гораздо худших условиях. Если же этот еврей покидает Российскую империю, то не ассимилируется, а сохраняет свои привычки всеми возможными средствами — это его сознательный выбор. «Они любят грязь, любят жить стадом в человеческом хлеву; любят иметь в кармане меньше, чем ничего; <…> любят делать деньги на безнравственности христиан», — делал Пеннелл вывод, самый резкий во всей книге и растиражированный рецензентами. «Увидеть польского еврея “дома” значит понять желание континентальных филантропов поместить его в колонии за океаном»[515], — объяснял художник свое несогласие с сочувствием еврейским переселенцам в Европе и Америке (Ил. П[516]

). Заканчивалась книга пространным перечислением стран (от Турции до Англии), стремящихся выдворить еврея за океан, и утверждениями (уже явно не почерпнутыми из личного опыта) о том, что и там эти бедные переселенцы будут стремиться к точно такому же существованию, какое они вели в Восточной Европе — обособленному, грязному, бедному и торгашескому.

Таким образом, за описанием евреев (подчас — юдофобским[517], но нередко — нейтральным и даже сочувственным) со всей очевидностью проступает политическая программа книги — противодействовать новой волне иммиграции. Оценен этот призыв был по-разному.

Реакция на книгу

Великобритания

Как указывал сам Пеннелл, истеблишмент встретил книгу в штыки: издатель едва не был лишен наследства[518], британский консул за помощь художнику оказался на грани увольнения, правительство потребовало от Пеннелла объяснений, а уроженец Бердичева Джозеф Конрад сообщил художнику, что жители города готовы его распять, если он вновь там появится[519]

.

Такая реакция отвечала официальной риторике, осуждавшей российские гонения на евреев (не только из гуманистических, но и из прагматических соображений). Так, в 1890 году была проведена встреча в резиденции лорд-мэра Лондона, на которой 83 человека, включая 19 членов палаты лордов, 27 членов парламента и представителей основных профессий призвали к соблюдению свободы вероисповедания[520]. В то же время отношение к еврейским иммигрантам среди широких масс населения было настороженным, и этот страх перед экспансией извне вылился в ряд сочинений, претендовавших на научность, беспристрастность и приверженность фактам. Подобные тексты составляют первый сегмент литературного контекста сочинения Пеннелла.

В 1892 году синхронно с «The Jew at Ноте» вышли две такие книги: «The Alien Invasion» («Вторжение инородцев») Уильяма Вилкинса и «The Destitute Alien in Great Britain» («Обездоленные инородцы в Великобритании»), составленная Арнольдом Уайтом[521], — любопытные примеры противодействия миграции без скатывания в антисемитизм.

Уайт был последовательным рестрикционистом и прежде всего боролся именно за ограничение числа бедных переселенцев из Российской империи. Однако, когда в 1887 году в лондонской «St. James Gazette» был напечатан антисемитский памфлет, Уайт выступил с его резкой критикой на полях «Jewish Chronicle». Приведя список бездоказательных обвинений евреев, он заявлял: «Будучи человеком, стремящимся при помощи общественного мнения изменить отношение к вопросу иммиграции бедняков в сторону ее ограничения без разжигания антисемитизма, я протестую против статей [в “St. James Gazette”]»[522].