Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III

Разговор за чаем носил общий характер и не был особенно оживлен. Я после дороги, а Воейков после путешествий по стройке чувствовали себя усталыми, и это сейчас же заметила чуткая хозяйка. Она придвинула ко мне несколько альбомов со снимками лошадей, а затем обратилась к мужу, спрашивая, в котором часу мы завтра предпочитаем смотреть завод. Было ясно, что после этого следует откланяться, и я так и поступил. Все встали, но здесь неожиданно завязался хотя и короткий, но интересный разговор. Дело в том, что, взглянув на стену, я увидел портрет Василия Петровича Воейкова и спросил, не сохранилась ли заводская книга Лавровского завода. Воейков ответил, что по просьбе Карузо он получил ее от своего дяди В.В. Воейкова только на днях и предоставит ее на некоторое время в распоряжение Карузо. «Какой счастливец Сергей Григорьевич! – заметил я с невольной завистью. – Ему первому предстоит ознакомиться с этими драгоценными материалами и, быть может, пролить свет на происхождение некоторых знаменитых воейковских маток». Воейков переглянулся с женой и, как бы прочтя разрешение в ее глазах, обратился ко мне со следующими словами: «Я охотно дам вам эти книги на просмотр, но буду просить не делать никаких выборок из них для печати, иначе я окажусь в неловком положении перед Карузо». Я охотно согласился, сердечно поблагодарил Воейкова и заметил, что если я и сделаю какие-либо выписки, то исключительно для себя. На этом наш разговор закончился, и я последовал в кабинет за хозяином. Там находились драгоценные для меня книги Лавровского завода. Молодой лакей взял книги, на которые я бросил любовный взгляд, и Воейков с неизменной сигарой в зубах пошел меня проводить. В отведенной мне комнате было уже все приготовлено к ночлегу. Большая кровать под балдахином сверкала белоснежным бельем, теплая и холодная вода была налита в умывальные тазы; вещи мои были уже разобраны и разложены чьей-то заботливой рукой: платье повешено в шкаф, щетки и гребень лежали на туалете. Графин с водой на ночном столике, томик английского романа тут же, небольшая вазочка с цветами – словом, все говорило о полном комфорте. Я простился с хозяином и попросил лакея принести лампу. Бесшумно ступая, он удалился, затем так же тихо вернулся, установил лампу под бледно-розовым абажуром на столе, быстро и ловко помог мне раздеться и, пожелав спокойной ночи, удалился. Удивительно была вышколена прислуга в таких домах, удивительно комфортабельно и вместе с тем просто было все устроено, но в этой простоте чувствовалась та высокая культура, та потребность в уюте и чистоте, которые свойственны только людям на известной ступени социального положения.

Мне предстояло провести долгий вечер за чтением заводской книги Лавровского завода. Я предвкушал это наслаждение, понятное только одним генеалогам, и те открытия, какие меня ждут. Словом, я поспешил сесть за стол и благоговейно открыл заводскую книгу В.П. Воейкова. Я совершенно погрузился в генеалогию лошадей этого завода и не заметил, как время пролетело. Когда мне захотелось отдохнуть, я открыл не без труда громадное окно. Оно выходило в сад. В саду гремел соловей. Я послушал его трели и вскоре лег. Сон почти тотчас же сомкнул мои глаза, но еще долго мне мерещились воейковский Лебедь, Сидор Васильев, знаменитая Лавровка и целый сонм знаменитых воейковских кобыл…

Как я и думал, заводская книга Лавровского завода давала чрезвычайно драгоценные сведения. К сожалению, книги Лавровского завода были в моих руках лишь одну ночь. Если бы я имел возможность более обстоятельно над ними поработать, то почерпнутый там материал был бы более богат. Однако и то, что я тогда записал, интересно и значительно. Позднее эти книги были полгода у С.Г. Карузо, в результате чего появились его известные заметки «Год смерти Лебедя», «Негр В.П. Воейкова», «Видная В.П. Воейкова», «Год рождения Самки и Победы». Эти заметки очень интересны, но, к сожалению, Карузо далеко не исчерпал тот богатейший материал, который был в его руках. Еще позднее В.В. Воейков, получивший обратно книги своего отца, использовал их, но крайне неумело и неудачно, в биографическом очерке, посвященном жизни и деятельности В.П. Воейкова.

Привожу сведения и исторические данные, почерпнутые в заводских книгах Лавровского завода:

– Победа. Была куплена В.П. Воейковым в Хреновском заводе в 1825 году, трех лет, за 1200 рублей. Родилась в 1822 году.

– Атласный. Отец знаменитого воейковского Лебедя. За случку с Атласным братья М.В. и Д.В. Завяскины платили Воейкову по 100 рублей серебром от кобылы.

– Петерс. Был вторым в беге и выиграл премию. Куплен за 3000 рублей.

– Лебедь. О нем собственноручное примечание В.П. Воейкова: «Себе дороже; непродажный». Лебедь пал в Лавровке в 1855 году.

– Негр. Родился в 1820 году. Его отец – Колдун завода К.И. Воейкова от известного Ганнибала, сына Барса 1-го, родоначальника. Мать – «от Дацкаго, бабка Арапская кровная».

– Самка. Родилась в 1818 году.

– Видная. Родилась в 1807 году и была дочерью Барса 1-го.