Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Две следующие кобылы, которые поступили в собственность Понизовкина, – Нора и Дидона – были нехороши; думаю, что и на другой конюшне они бы ничего не показали. Гнедая кобыла Солоха была выбракована, так как с жеребячьего возраста шатала задом. Она к Понизовкину не поступила, а бы ла продана мною «по охоте», то есть почти подарена, князю Н. Д. Вадбольскому и затем погибла в заводе П. Ф. Плещеева, на дочери которого был женат князь.

Я могу совершенно объективно сказать, что в первой же своей ставке Громадный дал замечательных лошадей: Баталиста, Укора, Славянку, Псишу, Леду и Небосклона. Не случись революции, они, конечно, показали бы совсем другие рекорды.

Дети Громадного, родившиеся в 1914 году, были распроданы в разные руки. С. В. Эш купил пять жеребцов: Мономаха, Рима, Поспеха, Полкана и Чертога; А. Н. Хвостов – трех кобыл: Палитру, Серну и Флейту; П. П. Бакулин – Пахаря и Затейливую; Н. А. Неплюев – Боярскую-Думу и Новинку; Назаров – Привета. Когда этим лошадям исполнилось по три года, произошла революция, так что охотникам стало не до молодых лошадей и они из призовых конюшен разошлись по разным рукам. Почти все лошади этой ставки погибли. Из 13 лошадей ставки (четырнадцатый, жеребец от Греми, пал под матерью) уцелели до сего времени лишь Мономах, Новинка и Пахарь. Из пяти жеребцов, купленных Эшем, во всех отношениях замечательной лошадью был Мономах, в типе Удалых по масти, густоте и костяку. Он имел гранитовскую породность и оказался очень резов. Это был лучший по себе сын Громадного из всех рожденных у меня в заводе. По слухам, Мономах сейчас находится в Сибири. Хорош был также Чертог, вполне правильными и дельными лошадьми были Полкан, Рим и Поспех. Назаров купил Привета – красавца по себе, но с тяжелым дыханием. Привета Назаров купил для города и обрек себя добровольно на двухлетнее ожидание, так как Привету в то время исполнилось только два года. Назаров был известным скаковым спортсменом и владельцем большой скаковой конюшни.

А. Н. Хвостову, в то время министру внутренних дел, я уступил трех дочерей Громадного для формируемого им рысистого завода. Хвостов был очень богатый человек и намеревался поставить завод на широкую ногу. Я уступил ему Флейту, светло-серую кобылу замечательной сухости и типа, притом очень резвую. Другому бы я Флейту не продал, а оставил бы ее в матках, но с Хвостовым я рассчитывал делать большие дела. Кобыла должна была поступить в езду к Финну, который блестяще выступал на Фудутуне, родном брате Фурии – матери Флейты. Флейта была лучшей дочерью Громадного из числа рожденных в 1914 году. Две другие дочери Громадного, купленные Хвостовым, оказались заурядны. Все три кобылы погибли в Орловской губернии во время погрома имения Хвостова.

Для завода я предназначал двух дочерей Громадного – Боярскую-Думу и Новинку. Боярская-Дума, родная сестра Баталиста, получилась хуже брата, но все же очень хороша и дельна. Новинка, дочь знаменитой шереметевской кобылы Нарты, была блесткой, эффектной серой кобылой, но недостаточно крупной, вершков трех росту. Когда Боярской-Думе и Новинке минуло по три года, я продал их в Орёл новому охотнику Неплюеву. В том году в Орле кое-как организовали беговой сезон, и Боярская-Дума пришла версту в 1.40 в руках любителя. Это была классная кобыла. Новинка тоже бежала, но не имела такого класса. Боярская-Дума пала в 1919 или 1920 году в Орле, а Новинка уцелела и сейчас состоит маткой в заводе Орловской губернии, где дает резвый приплод. На выставке в 1923 году в Москве она получила очень высокую награду – первую премию во второй смене рысистых лошадей.

Д. И. Синегубкин для моего постоянного покупателя, известного московского охотника П. П. Бакулина, купил двух лошадей, которых выбрал из всей ставки детей Громадного. Бакулин заплатил за них крупную сумму и был вполне ими доволен. Это были белый жеребец Пахарь и серая кобыла Затейливая, очень резвая, но с мягкой спиной (замечу, то была единственная известная мне лошадь от Громадного с малоудовлетворительной спиной). Из-за революционных событий Затейливая на ипподром не вышла и была продана за крупные деньги в Сибирь, где и пала.

Белый жеребец Пахарь получился очень хорош по себе и резов. Синегубкин считал его первоклассной лошадью, которая как следует поедет к пяти годам. Месяцев через шесть после покупки Пахаря он утешал меня: «Будет и на вашей улице праздник. Пахарь заставит вспомнить Крепыша!» Он не ошибся. Пахарь был очень крупного роста и настолько типичен и хорош по себе, что я выговорил право выкупить его обратно за 10 тысяч рублей, если он будет 2.15 или резвее.