Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Из восьми жеребцов ставки 1915 года один, Синоп, еще под матерью был продан Понизовкину, а семь поступили к Неплюеву. Из них лучшими по себе были белый жеребец Неман (в типе отца) и маленький Адонис. Налог пал в 1917 году, вскоре после продажи, а Любовник – через три или четыре года после этого. Остальные уцелели и сейчас состоят жеребцами в Орловской заводской конюшне.

Все восемь кобыл, рожденные в 1915 году от Громадного, были куплены Неплюевым, причем шесть из них – Литву, Благодать, Росу, Пряжу, Марку и Позу – Неплюев должен был вернуть в завод после окончания ими призовой карьеры. Однако возвращать их не пришлось: они были национализированы.

Среди этих кобыл лучшей по себе была Марка – за нее одну Неплюев заплатил 3 тысячи рублей, тогда как все остальные лошади были куплены по 2 тысяче рублей. Очень хороша была и Пастораль – в типе дочерей Летучего. Обе эти кобылы пали в Орле. О том, насколько была хороша по себе Пастораль, можно судить по отзыву известного специалиста по животноводству Орловской губернии Н. Д. Потёмкина. Вот что он писал мне: «В 1918 году я был в Орле губернским специалистом по животноводству, и вот там-то, проезжая по Московской улице, я обратил внимание на кобылу, заложенную в извозчичью пролетку. Лошадь мне чрезвычайно понравилась по себе редкой мощью и дельностью: бросались в глаза крупный рост – вершков под шесть, феноменальное по длине и мускулистости плечо, громадная глубина, высота и длина холки, отличная спина, длинный и необыкновенно сильный круп и отличные сухие, костистые ноги с весьма развитыми фризами. Эффектны были длинная, с приятной линией шея и сухая, с отличным абрисом голова, правда несколько крупноватая. На мой вопрос, откуда и что это за лошадь, извозчик сказал мне, что это Пастораль завода Бутовича от Громадного и что купил он ее у Неплюева. При этом он сказал, что кобыла очень резва, и предложил мне доехать с ним до моей квартиры, чтобы посмотреть ход. Лошадь так меня заинтересовала, что я сейчас же пересел из своего экипажа в извозчичью пролетку. Ход кобылы оказался отличный по правильности, верности и красоте движений. По приезде домой я сейчас же пригласил к себе Неплюева, и он мне подтвердил все сказанное извозчиком. На мое замечание о том, как же можно было продать такую кобылу, Неплюев мне ответил, что лошадь слишком крупна, а потому ее было трудно кормить по голодному времени и она у него всегда выглядела худоватой. На мое предложение извозчику продать матку в госконезавод тот категорически отказался, имея на нее охранное свидетельство как на племенную и рассчитывая в 1919 году покрыть ее Бунчуком. Но в 1919 году Орёл оказался в полосе военных действий, кобыла попала в одну из проходивших военных частей и бесследно пропала».

Из остальных кобыл лучшими были Литва, серой масти, глубокая, дельная и густая, а также Поза, небольшая белая кобылка, настоящий араб, родная сестра Пахаря.

Уцелевшие пять дочерей Громадного ныне состоят заводскими матками в губернском заводе Орловской губернии. Все они оказались, несмотря на весьма неблагоприятные условия содержания и ухода, выдающимися кобылами. Первый жеребенок Литвы Ларчик трех лет был 1.33; первая дочь Благодати Борьба была трех лет 2.23. Дочери Росы и Позы также показали безминутную резвость, причем от последней кобылы сейчас, как говорят, имеется высококлассный двухлеток. Принадлежавшая Неплюеву Пряжа, родная сестра классной Псиши, была в Злынском заводе, а теперь переведена в Прилепы.

В заключение следует сказать, что в ставке 1915 года кобылы оказались лучше жеребцов. Если бы развитие моего завода шло нормальным порядком и не было бы революции, то все эти кобылы поступили бы ко мне заводскими матками и составили бы замечательную группу дочерей Громадного.

Предпоследней ставкой лошадей от Громадного, полученной в Прилепах, была ставка 1916 года. Всего родилось десять лошадей, поровну кобыл и жеребцов. Эта и последующая ставки вынесли на себе все тяготы голода и отвратительного содержания. Эти лошади уже не могли развиться так, как предыдущие дети Громадного. Из них родной брат Пахаря Пострел был продан годовиком в Орёл Неплюеву, а остальные девять лошадей были национализированы со всем моим заводом. В этой ставке жеребцы были очень хороши, а кобылы много хуже. Из пяти кобылок четыре родились гнедыми и лишь одна, Раздольная, серой, но она вскоре пала. Две кобылы, обе недоразвитые, с признаками плохого воспитания, состоят заводскими матками в Прилепах, где уже дали интересный приплод. Надменная долго моталась по Москве и только в этом году поступила в заводы Московской губернии, а Лихая, на которой особенно сказались голодовки, была передана Народному комиссариату здравоохранения.