Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Осенью 1911 года я впервые посетил когда-то знаменитый дурасовский завод, родину Полкана. Этот завод после смерти П. Ф. Дурасова перешел в собственность его жены, по второму браку графини А. Ф. Толстой. У графини я приобрел шесть кобыл: Буйную (Ветер-Буйный – Выгода), белую кобылу, р. 1901 г.; Мену (Изменник – Кокетка), белую кобылу, р. 1898 г.; Причуду (Полкан – Неоценённая), белую кобылу, р. 1900 г.; Пташку (Полкан – Ловушка), белую в гречке кобылу, р. 1901 г.; Ракету (Ходок – Разумница), серую кобылу, р. 1899 г.; Хартию (Ходок – Выгода), серую кобылу, р. 1903 г. Объясню, что побудило меня купить шесть небежавших кобыл и что они дали в Прилепах.

Я был так поражен составом завода графини Толстой, так увлечен сухостью и старинными формами ее маток, их высоким происхождением, что взял все, что графиня могла мне тогда уступить. Все кобылы, за исключением Ракеты и Хартии, были породны, блестки, дельны и сухи, но мелковаты. Ракету и Хартию я взял, что называется, из жадности. Когда их привели в Прилепы, я понял свою ошибку и сейчас же назначил их в продажу. Они были проданы графу А. Л. Толстому, сыну Льва Толстого. Остальные четыре кобылы вошли в заводской состав и давали у меня жеребят. Лучшими показали себя Буйная и Пташка.

Буйная родилась от посылки Выгоды в Хреновской завод под Ветра-Буйного. Лучшая кобыла группы, она походила на своего красавца отца. Пташка, небольшая, совершенно арабская кобыла, белая в частой гречке, была моей любимицей и украшением табуна. Всем приезжавшим в Прилепы я говорил, что это арабская кобыла завода князя Сангушко, и все этому верили и восхищались. Когда же узнавали, что это рысистая кобыла, то удивлению не было конца.

По заводской карьере лучшей оказалась Буйная: она давала удивительно сухих, нарядных и породных рысаков. Ее дети шли всегда по высоким ценам, а сын Балет двухлетком прошел на аукционе за 4000 рублей. Дети Пташки были хуже по себе, но зато Пташка дала от Громадного превосходную кобылу Псковитянку, которую я оставил в матках. После революции я должен был ее продать. Обе кобылы ушли из Прилеп уже после национализации завода.

После революции я ездил на сыне Пташки – белом жеребце Походе. Должен сказать, что редко когда имел в езде более приятную и милую лошадь. Похода можно было оставить одного где угодно, он стоял, не двигаясь с места, словно его кто-то держал. Он ничего не боялся, смело шел в воду, не пугался собак, автомобилей и имел очень мягкий рот.

Когда я покупал у графини Толстой кобыл, у нее гостил старик-помещик, приехавший из Уфы, чтобы купить тройку кобыл для езды. Он их купил за 600 рублей и был несказанно доволен. Когда я его спросил, стоит ли вести в Уфимскую губернию из Симбирской разъездных лошадей, не дешевле ли купить их на месте, он мне наставительно заметил: «Вот и видно, что вы молодой человек и не знаете того, что по всему Заволжью, Уфе, Каме – словом, во всей нашей области знают дурасовских лошадей за особо доброезжих. Лучше их для этой цели нет. Вот поездите на них – и согласитесь со стариком». Я много раз вспоминал эти слова, когда ездил на Походе, и не могу не отметить драгоценные служилые качества дурасовских рысистых лошадей.

Причуда и Мена пробыли у меня в заводе недолго. Причуда ослепла, и я ее через год продал немцу-колонисту в Екатеринославскую губернию. Мена была продана в 1913 году на аукционе в Дубровском заводе, куда я послал на продажу нескольких заводских маток. С Меной я расстался потому, что она тоже начала слепнуть. По себе же это была превосходная кобыла, внучка Мастака, сына толевского Гранита.

С материальной стороны покупка кобыл у графини Толстой оказалась исключительно удачной: за Буйную я заплатил 250 рублей, а приплода от Буйной и Пташки продал на весьма значительную сумму.

Неудачной оказалась покупка у Офросимова двух его заводских маток – Амбиции 2-й и Праздничной. Это была, собственно, не покупка, а обмен, ибо я отдал Офросимову Молодца и приплатил еще 500 рублей, а у него взял взамен двух кобыл. Праздничная и Амбиция 2-я мне ничего серьезного не дали, и я на этих кобылах потерял большие деньги. Не многие лошади принесли мне такой убыток.