Арлекин

«…Смею просить Вас… сопровождать княгиню Долгорукову в ея Отечество, чтобы служить ей руководителем в духовной жизни, также обратить к Богу ея семейство; наконец, следовать во всем откровению, которое Богу угодно будет низпослать Вам в Московии для соединения этой великой церкви с латинскою. Знаю, что решимость огромна, но мне известна вера, дарованная Вам от Бога, которою Вы воодушевлены».

20

Из формального полномочия, данного Сорбонной иезуиту Жюбе 24 июня 1728 года:

«…Мы не сомневаемся, милостивый государь, что Вы употребите все средства для возбуждения в почтеннейших епископах русской церкви желания обратить внимание на важность этого дела».

21

Из богословского трактата известного протестантского философа Буддея «О возможности слияния православной и католической церквей». Издан в Иене в 1719 году.

«Если бы сорбоннские богословы немного пристальнее всмотрелись в свойства этого великого государя (т. е. Петра Первого), то не увлеклись бы несбыточной надеждой. Между прочими доблестями его далеко не последнее место занимает особенное старание – искоренить невежество, варварство и суеверие в своих подданных. С свойственною ему проницательностью он понял, что не может быть счастливым народ, в котором, при варварстве и невежестве, свободно разгуливает суеверие. Мы могли иметь повсюду под рукою так много сочинений, в которых писано об этом.

Вместе с этим мудрейший государь не терпит преобладания клириков. И в самом деле, кто понимает свойство религии, тому нетрудно уразуметь, что обязанность предстоятелей Церкви заключается только в том, чтобы учить и наставлять народ и указывать ему путь спасения. Не могло укрыться это от государя, который уже по опыту знает, как вредно бывает для государства и правительства, когда епископы и прочие клирики, преступивши предел, указываемый им Писанием и здравым рассуждением, присвояют себе власть; потому что тогда извращается в государстве всякий порядок: те, которые должны были учить, становятся правителями, а правители – подчиненными или, по крайней мере, зависимыми от воли этих людей, ставящих нередко вместо права произвол и суеверие. Поэтому, не без причины опасаясь чрезмерной власти российских патриархов, августейший государь счел нужным устранить ее, руководясь также и тем побуждением, чтобы объявить себя главою и верховным правителем Церкви в России».

22