Армагеддон

А почему бы нет? Все лучше, чем потерять кого-то навсегда, думала София Метаксес, слушавшая перешучивания, в особенности умение Шефа объяснить лейтенанту с позиции гражданского, почему Джозефус Дениелс заслуживает гореть в Аду дольше всех. Она сумела припрятать запас выпивки, который все они употребят до завтра. А потом, если все пройдет как надо, эсминец США DD-951 «Тернер Джой» будет снова введен в эксплуатацию и станет одним из последних действующих паровых кораблей флота.

После снятия с эксплуатации 11 ноября 1982, в 1990 корабль списали из резерва, и его передали обществу сохранения в Бремертоне, Вашингтон. Новые владельцы «Тернер Джой» обнаружили себя счастливыми обладателями хорошо сохранившегося корабля и достаточных средств на его восстановление. Минули почти два года дорогостоящей реконструкции и усилий по консервации, и корабль стал выглядеть почти как в 1982, когда он еще стоял на службе. А может, даже лучше. И его продолжали поддерживать: корпус, интерьеры, двигатели — нигде не было ни следа ржавчины, пятидюймовые орудия и торпедные шахты не подвергались демилитаризации. Мачты не срезались и сохранили почти всю электронику.

Боб Госсингтон был одним из примерно полудюжины людей, посвятивших работе с кораблем немалую часть своего пенсионного отдыха. Хотя основная мобилизация его, разумеется, коснуться не могла, он вернулся на работу в доки, откуда ушел когда-то на пенсию. И услышал, что паровые военные корабли реставрировать и возвращать в строй не планируется. Его это дико разозлило. Боб собрал остальных добровольцев, в основном тоже из рабочих, и они распространили призыв в других доках.

Потом Боб переговорил с доктором Брауном, главой инженерной кафедры Олимпик Колледжа, и получил разрешение на привлечение студентов. Тех, кого исключили из призыва по причине важности изучаемой ими профессии. Получил в обмен на обещание «он у нас, черт подери, снова поплывет, доктор». И вот все больше и больше народа из доков стало добровольно присоединяться к работе — одалживая, с позволения «официальных» наблюдателей, ненужное в данный момент оборудование.

Через несколько недель слух дошел до флота и вылился в отправку инспекционной группы. Еще через пару дней все завертелось: бедных «Барри»[648] с Вашингтонской верфи, «Форреста Шермана»[649] и «Эдсона»[650], из которых двух последних хранили ради будущего превращения в музеи, разобрали на части, и флотские команды прошерстили их на предмет любых могущих пригодиться запчастей.

Несколько уцелевших «Чарли Адамсов»[651]

тоже разобрали, чтобы помочь немцам в возвращении «Мёльдерcа»[652]. Рабочие команды получили официальный статус, для корабля начали поставлять дополнительное вооружение и электронику.

И вот теперь эсминец, с небольшой командой преимущественно из гражданских, следящих за корабельной машинерией и проводящих последние тесты, шел на десяти узлах по проливу Рич-Пасседж[653] к лагуне Пьюджит для скоростных испытаний, которые протестируют его котлы.

— София? — в двигательный отсек спустился доктор Браун. Как и следовало ожидать, он сохранял спокойствие, даже если приходилось кричать, чтобы быть услышанным. — Можешь проверить соединения на передней мачте? У нас какие-то проблемы с приемом данных от SPS-64[654] в командной рубке!

— А я единственная, кто не свалится с мачты, потому что остальные жирные задроты.

— Эй! Я это припомню! — оказалось, что стоящий рядом Марк слышал достаточно.

— Ага! Припомнишь! Последишь за меня за давлением?

— Нет проблем!

Она с некоторым облегчением покинула двигательный отсек и поднялась наверх, где ее встретил обычный вашингтонский дождик. И другой корабль, в работу над которым впрягли студентов. К ее радости и удивлению это оказался паром «Калакала»[655]

, чудесным образом восстановленный из груды ржавчины.

Точнее, он по-прежнему являлся грудой ржавчины, но работал. Паром вез через пролив рабочих из Сиэтла, его дизель прямого привода работал так, будто собирался уничтожить все воинства Ада одним только звуком. Вместе с четырьмя «Стил Электрик»[656] и «Олимпиком»[657] они восполняли нехватку паромов, пока снятые с регулярных маршрутов «Суперы»[658] курсировали между верфями «Тодд» в Сиэтле и «Боинг Эверетт», с заходом в Мекилтео, и портом в Такоме.

Также они компенсировали ограничения на движение автомобилей. С какой-то стороны это стало возвратом в 1880-е: в новый москитный флот[659] забирали каждое плавсредство, способное нести много пассажиров. В силу вступило нормирование бензина, и паромы могли дополнить сухопутные автобусы. Даже потрепанной ржавой «Калакале» придется потрудиться, пока не построят новые суда.