Аромат от месье Пуаро

– Можно взять наше дорогое, тонкое постельное белье, – неожиданно подала голос Саша Соколова, – можно в магазине, можно у поставщиков. В Москве есть оптовые фирмы.

– А что, разницы нет?

– Есть. – Саша поперхнулась. Она египетское полотно видела, когда покупала постельное белье для них с Антошиным.

– Если есть разница, значит, это не выход.

– Но хорошее белье – оно похоже. Тонкое, шелковистое, мягкое.

– Вышивка!!!

– Отвезти в ателье. Здесь же не сказано, что вышивка должка быть ручной. На машинке этот узор сделать проще простого. Да и не очень много у нас этих комплектов. Я могу обзвонить ателье.

Северцева молчала. Она не любила обманывать клиентов, не любила отступать. Но, похоже, выбора не было.

– Хорошо, возьмите образец египетского белья и подбирайте наиболее похожее по качеству и фактуре. Потом в ателье, привозить партиями, чтобы горничные сразу же застилали постели.

– Понятно, – кивнули сотрудники.

– Что еще?

– А что это? Как это понять? – подала голос одна из присутствующих. – «Доставить друга в номер»?

– Что? – Северцева схватила бумаги. – Этого еще не хватало! Какого друга?

– Это они про рыбку. Золотую. Фишка такая в некоторых отелях дорогих. Ставят аквариум с одной большой рыбкой. Вроде как уют. Домашний друг. Я обратил на это внимание и проверил по другим отелям подобную услугу, – рассмеялся Антошин, – мне кажется, все королевские требования – это собранные по миру причуды.

– Ничего себе причуда – унитазы мягкими крышками оборудовать! С растительным орнаментом! – возмутился кто-то.

– Это наш гость, – пресекла разговоры Северцева. – Итак, в основном все понятно. Уборка, белье с вышивкой, закупка по списку. Ресторан – быть готовым на всякий случай, посмотрите, что едят в тех местах. Да, срочно в зоомагазин – купить рыбку золотую. Самую толстую!

Северцева замолчала, еще раз пробежала глазами документы.

– Так! И на всякий случай! Напомните всем, что сотрудник отеля должен первым заговорить с гостем, если тот находится в радиусе двух метров от него! Напомните! А то у вас подносы носят в правой руке! А теперь все свободны. Я через десять минут буду на втором этаже. Договариваться с гостями.

Народ, обсуждая услышанное, покинул кабинет. Антошин остался сидеть на месте.

– Я все видел, все читал. Король просит заклеить все камеры на этаже. Мне это не очень нравится.

– А что делать? – устало посмотрела на него Северцева. – Что ты предлагаешь делать?! Отказать в этом?

– Может, договориться, объяснить, что это ради его безопасности.

– Ты читал, они своих людей расставят по всему этажу. У каждой двери по два человека. В коридоре пять. У окон. У лестниц – по три.

– Как же господин боится!

– Бог с ним, с господином. Нам бы остальных не распугать.

– Я не могу отвечать за его безопасность. Пусть его армия, с которой он путешествует, следит теперь за каждым его шагом. За окнами, холлами, коридорами. Ты же понимаешь, без камер я буду слеп как крот.

– Я не знаю, как быть. – Северцева откинулась на спинку кресла.

Антошин внимательно посмотрел на жену. Она осунулась, и в глазах не было того азарта, который появлялся, когда надо было решать какую-нибудь задачу. Наталья сидела так, словно ждала помощи Антошина.

– Знаешь, надо решать все постепенно. Я сейчас пойду к себе и попробую придумать схему охраны. Потом покажу тебе. В конце концов, ты права – они так хотят.

– Да, будем надеяться, что эти три дня мы переживем.

– Конечно переживем. Куда мы денемся, – улыбнулся Антошин. – Я пойду?

Северцева ответила не сразу. Сергею показалось, что она хотела ему что-то друое сказать.

– Да, конечно. Думаю, в часов пять надо проверить полную готовность служб.

– В котором часу король пожалует?

– В шесть.

– Ну у нас еще вагон времени! – пошутил Антошин.

Он вышел из кабинета, так и не начав разговор, к которому давно и тщательно готовился. Глядя на Наталью, он понял, что не сможет сейчас с ней разговаривать на эту тему. Слишком утомленной, усталой она выглядела. «Удар. Это будет удар!» – подумал он, нажимая кнопку лифта, а когда раскрылись автоматические двери, он вдруг подумал, что все равно он поступает жестоко. Теперь по отношению к Саше.