Артюр Рембо

Мне пришлось бросить Рембо без средств, хотя это — я искренен, и пусть говорят, что хотят — причиняет мне ужасную боль. Тем не менее я оставил у него книги и личные вещи, чтобы он мог продать их для возвращения на родину.

(…) Вы виделись с ним после моего отъезда? Напишите же. Мне так важно это знать! Все шутки в сторону — договорились? — потому что мне больше не до шуток, черт возьми!

Он известил свою мать, Матильду и г-жу Рембо о роковом решении: если в понедельник в полдень жена не приедет, он пустит себе пулю в лоб!

Однако, по совету Огюста Муро, сына одного из бывших отцовских приятелей и крестника матери, с которым они случайно встретились, Верлен изменил свое решение: он не покончит с собой («Простое самоубийство начинает казаться мне чересчур нелепым», — писал он Матусевичу), а наймется к карлистам[128]

.

Его мать, срочно приехавшая в Брюссель, умоляла его не делать глупостей, а г-жа Рембо в пространном письме взывала к его мужеству: «Мсье, я не знаю, какие неприятности у вас случились с Артюром, но я всегда предполагала, что развязка ваших отношений должна быть несчастливой. «Почему?» спросите вы меня. Потому что то, что не позволено и не одобрено честными и порядочными родителями, не несет счастья детям. Вы, молодежь, надо всем смеетесь и издеваетесь, но вы не сможете оспорить тот факт, что на нашей стороне — жизненный опыт, и всякий раз, когда вы идете наперекор нашим советам, вы попадаете в беду».

Ну и наконец урок нравственности в великолепном патетическом стиле: счастье состоит в исполнении своего долга, поэтому работайте, найдите цель в жизни, не теряйте надежды на Бога, единственного нашего утешителя и врачевателя наших ран. Хочется вставить это письмо в золоченую раму и повесить на стену для всеобщего обозрения!

Что же касается Матильды, то она не соизволила ни написать, ни как-либо иначе выразить свое участие.

Как только Верлен понял, что потерпел неудачу, он отправил хозяйке квартиры, г-же Смит, записку, в которой просил позаботиться о его вещах, пока он не вернется в Лондон. Возвращение было самым мудрым решением, нужно было забыть обо всех «великих предприятиях» и мужественно вернуться к обыденной жизни. Г-жа Смит немедленно показала эту записку Рембо, который счел необходимым спустить своего друга с небес на землю (письмо от 7 июля): «Ах, ты хочешь вернуться в Лондон! Ты еще не знаешь, какой тебе окажут прием! Какие лица будут у Андриё и у всех остальных, когда они снова увидят нас вместе!»

Стало очевидно, что возвращаться в Лондон нельзя. К тому же там у них больше ничего не было. «Все продано, кроме одного пальто», — сообщил Рембо.

Растерявшийся и обеспокоенный Верлен погрузился в раздумья. Его судьба была окончательно решена: он наймется в испанскую армию защищать королевскую честь и в ближайшее время отправится на поле битвы. Один бог знает, что будет потом. Но совесть мучила его всякий раз, когда он думал о том, как дурно поступил с Рембо. Сударыня из Шарлевиля была права: всегда нужно исполнять свой долг. Он же не сделал этого и трусливо бросил Артюра на лондонской мостовой, принеся его в жертву своему заблуждению, что крошка Моте возвратится к нему, а она вместо этого только лишний раз показала, что у нее вместо сердца камень. А добрый, милый друг не сердился на него и все еще его призывал!

Не раздумывая более, 8 июля Верлен пришел на почту к открытию, чтобы послать Рембо следующую телеграмму: «Иду добровольцем Испанию. Приезжай. Льежский отель. Белье, рукописи, если можно».

Теперь все было в порядке. Рембо привезет его рукописи, и после трогательного прощания он поедет искать счастья в другие страны.

Дело было за главным: завербоваться в войска дона Карлоса[129]. 8 июля около полудня Верлен в сопровождении Муро направился в испанское посольство.

Катастрофа! Иностранцы на службу не принимались.

Искал я смерти на войне…И смерть меня не захотела![130] —

будет петь Гаспар Гаузер, то есть сам Верлен, в сборнике «Мудрость».