Артюр Рембо

В своем письме в Рош от 22 сентября 1880 года Рембо сообщал, что женится еще нескоро, потому что у него нет денег. Артюр совсем не хотел брать пример с брата Фредерика, который собрался жениться на бедной девушке, не имея ни гроша за душой. В случае Фредерика речь шла, по слухам, о мадемуазель Жермен, чью семью страстно ненавидела г-жа Рембо. Она раздула из этого такой скандал, что Жермены были вынуждены покинуть родной город. Г-жа Рембо вроде бы даже планировала выкупить их дом, чтобы, по ее словам, доставить себе удовольствие «выжечь это осиное гнездо»².

В это время Альфред Барде в сопровождении Люсро (некоего молодого человека, убитого позже туземцами), Д. Пиншара, авантюриста по натуре, о котором мы еще будем говорить, юноши-абиссинца по имени Хедж Афи, а также шести арабов, выполнявших обязанности носильщиков и слуг, изучал перспективы торговли с высокогорными плато Абиссинии.

Он тотчас же решил открыть филиал в Хараре[192] — местность радовала глаз зеленой растительностью и производила прекрасный кофе «Бербера»; там же находились рынки, торговля на которых шла бойко; климат показался вполне здоровым, а местное население было настроено радушно.

Пьер Барде и г-н Дюбар, которых держали в курсе всех этих приятных новостей, не торопились развеять надежды Рембо на то, что ему могут предложить возглавить харарский филиал. Но когда Альфред Барде вернулся в Аден с образцами абиссинской продукции, Артюра постигло горькое разочарование: место было обещано Пиншару, который остался там, чтобы все подготовить.

Этот Пиншар, выйдя в отставку в чине унтер-офицера пехотных войск, долгое время жил в Алжире и бегло говорил по-арабски; забияка и драчун, он был к тому же членом шайки, промышлявшей грабежом на затонувших у мыса Гвардафуй судах.

Несмотря на неудачу, Рембо был в восторге от того, что его прикомандировали к филиалу в Хараре, потому что главным для него было как можно скорее покинуть аденское пекло. Почти сразу же, 2 ноября, через сестру и мать он заказывает в парижских книжных магазинах внушительное количество технической литературы по металлургии, гидравлике, навигации, строительным работам, литейному делу, лесопильному и дубильному производству, тканям и т. д. — даже учебник по производству свечей. Он уже видел себя главным инженером, имеющим в своем распоряжении неограниченные финансовые возможности и рабочую силу для выполнения всего, что бы ни пришло ему в голову, будь то, например, постройка медпунктов по всей провинции или сооружение дамб, строительство заводов и промышленных комплексов.

И снова надежды его не оправдались. На самом деле, ему вполне могло хватить одной-единственной книги — «Самоучителя мастера на все руки». Ж. М. Карре, один из биографов Рембо, всегда противопоставлял в нем искателя вымышленных приключений и искателя приключений реальных, поэта и путешественника. На самом деле, вся его жизнь была сплошной погоней за мечтой.

Договор с Артюром был заключен 10 ноября 1880 года сроком на три года, считая с 1 ноября 1880-го, и подписан г-ном Дюбаром. Положенное жалованье— 150 рупий (или 330 франков) в месяц, бесплатное питание и проживание плюс около 1 % чистой прибыли филиала — было довольно значительным улучшением по сравнению с тем, сколько он зарабатывал в Адене.

Примерно 20 ноября Рембо отбывает в западном направлении — сначала по морю на бутре[193] до Сайлы, а затем через сомалийскую пустыню. Артюра сопровождал один грек по имени Константин Ригас, сотрудник фирмы Барде. Они ехали в составе ведомого арабами каравана, который вез на продажу хлопчатобумажные ткани и другие товары.

Приключения продолжались.

Харар, как и всякий город, свято хранящий исламские традиции, был довольно закрытым, и мало кто из европейцев когда-либо туда проникал. Он находился на высоте 1700 метров над уровнем моря на вершине плато и был опоясан красно-бурой стеной трехметровой толщины с пятью воротами. Население в тот момент насчитывало 35–40 тысяч жителей. В 1875 году Харар был захвачен египтянами и с тех пор там находился постоянный гарнизон численностью около пяти тысяч человек.

«Путешественник только что пересек живописные плантации кофе и роскошные банановые рощи; и вот перед ним предстает этот огненно-красный, пламенеющий город, рыжевато-коричневая краска и монотонные горизонтальные линии его домов, глаз отдыхает лишь на бликах с крыш трех минаретов да на нескольких жалких смоковницах. Все это придает городу волшебный и в высшей степени фантастический облик, город зачаровывает», — писал итальянский путешественник Робекки-Брикетти в 1888 году³.

Странное перемещение во времени и в пространстве — это были Африка и Средневековье одновременно.

Филиал фирмы Барде находился на центральной площади города, около главной мечети, в одном из нехарактерных для города в целом двухэтажных сооружений, так называемом «гуэби», дворце, ранее принадлежавшем первому египетскому губернатору города Рауф-паше.