Артюр Рембо

Чтобы исправить свою оплошность, Александр Мерсинье рекомендовал Артюра маркизу де Гримальди-Регюссу, адвокату в апелляционном суде Каира: «Мне очень приятно напомнить Вам о себе и особенно рекомендовать Вам г-на Артюра Рембо, очень достойного человека, одновременно торговца и исследователя из Шоа и Харара. Он знает эти края в совершенстве, так как прожил там более девяти лет. Г-н Рембо едет в Египет, чтобы немного отдохнуть от своей тяжелой жизни. Он расскажет Вам, как идут дела у брата г-на Борелли бея, которого он встретил в Шоа».

По пути Рембо остановился в Суакине и Суэце, где познакомился с Люсьеном Лабоссом, вице-консулом Франции, а 20 августа прибыл в Каир.

Жюль Борелли дал ему адрес своего брата Октава (по прозвищу Борелли бей), богатого каирского адвоката и сотрудника «Египетского Босфора», ежедневной газеты, которой руководил некто Баррьер бей.

Рембо снова охватила страсть к журналистике, которая владела им в юности, и он сразу же завязал контакты с «Босфором». 22 августа в газете появилась следующая заметка:

«Г-н Рембо, французский путешественник и коммерсант из Шоа, приехал в Египет несколько дней назад. По нашим сведениям, г-н Рембо не собирается задерживаться здесь и готовится отбыть в Судан».

О пребывании Рембо в Каире известно только то, что он остановился в отеле «Европа» и много писал.

Для начала он рассказал матери и сестре о своих злоключениях в Шоа: «Если бы мой компаньон не умер, у меня сейчас было бы порядка тридцати тысяч франков, вместо тех пятнадцати, которые были у меня и так. И это после двух лет труда! Я устал.

Мне не везет!»

Он сообщал о своем здоровье, состояние которого вызывало опасения. Он очень ослаб и страдал ревматическими болями в левом колене, спине и правом плече. «Я, — писал Рембо, — совсем поседел. Мне кажется, что моя жизнь близится к концу».

Попробовав снова включиться в цивилизованную жизнь, Рембо быстро понял, что никогда не сможет к ней привыкнуть и что он приговорен остаться навеки в своем аду: «Видимо, мне суждено провести остаток своих дней в треволнениях и лишениях, имея перед собой одну перспективу — умереть за работой» (письмо от 23 августа). «Тут все слишком дорого; мне скучно здесь» (письмо от 25 августа).

Поскольку Рембо все время носил зашитыми в пояс около 16 000 франков в золотых монетах (8 кг), он решил, что будет удобнее поместить свой капитал на полгода в банк «Лионский кредит» под четыре процента. Банковская расписка сохранилась⁵.

Будущее представлялось Рембо туманным: «Я не могу вернуться в Европу по целому ряду причин; прежде всего зима убьет меня».

В какую страну ему направиться? В Аравию? В Абиссинию? В Занзибар, куда у него есть рекомендации? В Китай, Японию? Может быть, он бы и в самом деле сел на пароход, отправлявшийся в Занзибар 15–18 сентября, если бы мать вовремя выслала ему 500 франков (они были необходимы Артюру, чтобы ничего не снимать с банковского счета). Но нужная сумма прибыла слишком поздно — или вообще не прибыла.

Рембо был рад увидеть в номерах от 25, 26 и 27 августа 1887 года свое письмо к главному редактору «Египетского Босфора», где рассказывалось о его путешествии в Шоа. Это обзор политики, географии и экономики, представляющий большой интерес. Автор письма не распространяется о неприятностях, которые ему довелось испытать, а излагает авторитетное мнение о возможностях проникновения в Шоа. Он подчеркивает, что по дороге, которую открыли он, Рембо, и Жюль Борелли, «наш любезный и отважный соотечественник», можно всего за месяц с небольшим добраться от побережья до этой провинции, исключительно богатой плодородной землей; все эти земли «пригодны для европейской колонизации».

При чтении отчета складывается впечатление, что человек, его писавший, проницателен, уверен в себе и очень хорошо знает особенности жизни в Африке. Рембо был одним из первых, кто понял, что Джибути ожидает экономический рост, если оттуда провести в Шоа железную дорогу. Строгий стиль Рембо идеально подходит к затрагиваемой теме; это стиль практика, а не теоретика… и не поэта.

«Египетский Босфор» — это, конечно, хорошо, но Рембо метил выше: 26 августа он направил в Географическое общество просьбу разрешить ему переслать подробное исследование о дороге из Энтотто в Харар. Размер вознаграждения за эту работу Рембо определил сам. В тот же день Рембо отправил Альфреду Барде план, коротко описывающий 18 этапов пути. Говоря в сопроводительной записке, очень любезной, о результатах своей деятельности, он ограничивается следующим: «Мое предприятие было столь безуспешным, потому что я взял в компаньоны этого идиота Лабатю, который, в довершение всего, умер, повесив мне на шею свою семью в Шоа и всех своих кредиторов». Конец удивляет: «Я к Вашим услугам в любом деле, где мог бы быть Вам полезен. Я не могу оставаться здесь, потому что привык к свободной жизни. Будьте так добры подумать обо мне».