Артюр Рембо

Эта дорога насчитывает восемь этапов по 25–30 километров до реки Аваш и еще десять этапов до Харара. Эти сведения почерпнуты из описания маршрута, составленного Рембо и отосланного впоследствии Альфреду Барде. В этом кратком и сухом документе мы не найдем описаний. Рембо лаконичен, но не упускает из виду ни одной подробности: возделанное плато, разные сорта хлопка, кустарник, заросли мимозы, большие леса и горы, на которые открывается прекрасный вид, кофейные деревья и т. д.

Если же вы хотите от рассказа об этом пути больше жизни и красок, вам следует обратиться к «Дневнику» Борелли. Поэтом в том путешествии был Борелли, в то время как Рембо олицетворял ученого. Вот отрывок из «Дневника»: «Порой кажется, что мы попали в настоящий земной рай! Повсюду кусты жасмина, шиповника, целые леса смоковниц. Лианы сплетаются и зелеными гирляндами висят на ветвях вековых оливковых, тутовых деревьев и молочая колоссальных размеров».

Все события, приятные и неприятные, произошедшие по пути, аккуратно записаны: бегства погонщиков мулов и проводников, приемы у знатных особ, нередкие ссоры с местными жителями, не слишком обрадованными посещением чужаков. 20 мая Рембо и Борелли пересекли поле битвы в Чаланко, где одержал победу король Менелик и где теперь лежали человеческие скелеты, оставленные уже даже гиенами. Немного дальше, в Варра-Белле, они видели дерево, к которому прислонили француза Люсро после его убийства.

Рембо спешил покончить со всем этим. В субботу 21 мая Борелли записал в своем дневнике: «Арро. — Ранним утром мы отправляемся в путь. Г-н Рембо меня обогнал. Он хочет уже сегодня вечером прибыть в Харар».

Харар неприятно поразил обоих путешественников: город превратился в настоящую «клоаку» (это слово употребляют и Рембо, и Борелли), где свирепствовали голод, чума и всевозможные преступники, — немой и зловонный город, где, запершись в своих домах, дрожали от страха несколько греков и армян. Помимо прочего, Рембо в Хараре ждало еще одно бедствие — кредиторы Лабатю, которые и там не давали ему покоя.

Жюль Борелли не мешкая вернулся в Энтотто, где ему удалось получить от короля разрешение на исследование южных провинций. Рембо же пришлось ждать — как всегда! — целый месяц, пока ему заплатят по чеку (и это еще была «ускоренная процедура»).

Артюр оценил утонченность и изысканность двоюродного брата короля, раса Маконнена. Принцу тогда было тридцать пять лет, рядом с ним Менелик казался неотесанным мужланом.

Как только Рембо получил свои деньги, он сразу же уехал. Конечно, он не поехал по Северной дороге. Он отправился по хорошо знакомой ему дороге в Сайлу и, проехав две недели по пустыне, прибыл в Аден 25 июля 1887 года.

Одной из первых забот Рембо было представить отчет о своих действиях французскому вице-консулу в Адене. Действительно, было необходимо, чтобы состояние его счетов было безупречно — он взял на себя обязанность сделать в Шоа несколько выплат от имени разных людей. В письме от 30 июля он подводит итог: «Я выхожу из этого пропащего дела, потеряв 60 % капитала, не говоря уже о без малого двух годах жизни».

Жара стала невыносимой: каждый день 50–60°. Надо полагать, Рембо, ослабленный семью годами жизни в тяжелейших условиях и, по его собственным словам, «в самых невыносимых лишениях», почувствовал, что пора сменить обстановку.

Однако Артюр не захотел вернуться в старушку Европу, и в начале августа 1887 года покинул Аден, чтобы несколько месяцев отдохнуть в Египте. В Обоке он сел на корабль Национальной компании со своим слугой Джами Вадаи, шестнадцати-семнадцати лет от роду, которого вывез некогда из Харара, чтобы спасти от голода. В Массауа, итальянском (с 1884 года) владении, где Рембо высадился на берег, карабинеры потребовали у него документы. Новоприбывший не стал сопротивляться; карабинеры получили возможность поглядеть на несколько доверенностей, подписанных подателем и неким Лабатю, а также на два переводных векселя на общую сумму 7500 талеров к итальянским и индийским торговцам. Артюра препроводили к французскому консулу, Александру Мерсинье, который был вынужден навести о нем справки у своего коллеги в Адене (5 августа): «Некий г-н Рембо, ведущий, по его словам, торговую деятельность в Хараре и Адене, прибыл в Массауа на почтовом корабле, который каждую неделю приходит из Адена. Это высокий, худой человек с серыми глазами и небольшими светлыми усами. Ко мне его доставили карабинеры. (…) Я был бы Вам очень обязан, г-н консул, если бы Вы сообщили мне сведения об этом человеке, поскольку мне он кажется подозрительной личностью».

Очень скоро г-н де Гаспари успокоил своего коллегу, и Рембо, получив в консульстве Массауа паспорт установленного образца, смог продолжать путь.