Артюр Рембо

Когда все было кончено, Рембо узнал, что Менелик остановился по пути домой в Энтотто, в ста двадцати километрах от Анкобера. Он отправился со своим грузом в этот город, который представлял собой, в сущности, еще одно скопление жалких лачуг.

Там его ждало новое разочарование: он узнал, что король, занятый преследованием взбунтовавшихся племен, еще не прибыл. Это новое вынужденное ожидание дало возможность Рембо познакомиться со швейцарским инженером, Альфредом Илгом, советником Менелика. Альфред Илг родился в 1854 году, а с 1879 года жил в Шоа. Это был высокий, крупный человек. На него иногда нападало дурное расположение духа, но в общем он был сама сердечность и искренность. Илг был прост и прямолинеен — именно такие люди нравились Рембо.

6 марта 1887 года король торжественно въехал в славный город Энтотто. Рембо присутствовал при въезде, и вот как он об этом рассказывал: «Сначала шли музыканты, они во всю мочь трубили в египетские трубы из Харара, потом ехал сам король, а за ним следовало войско, нагруженное военными трофеями, среди которых, в частности, было две крупповских[219] пушки, каждую тащили восемьдесят человек». (Письмо директору «Египетского Босфора» от 20 августа 1887 года.)

Через несколько дней Рембо наконец смог отправиться в сопровождении Илга в королевское «гуэби». Они пришли в большую круглую хижину, разделенную на три части. Стены были обтянуты грубой тканью, на которой висело различное оружие.

Негус[220]

был красавец-мужчина в полном расцвете сил, с лицом, покрытым оспинами. «У него были живые и умные глаза, — пишет Энид Старки, — по ним было видно, что король — человек скрытный. В сущности, его лицо выражало искреннее плутовство, без ложной скромности. Он принял Рембо в своем обычном одеянии: огромная расшитая накидка поверх бесформенной массы белья; этот костюм дополняла черная квакерская шляпа с широкими полями, надетая поверх повязанного на голову шелкового платка» («Рембо в Абиссинии», с. 125).

Король не выразил энтузиазма, когда Рембо предложил ему ружья. Он только что вывез из Харара очень много оружия и ждал новых поступлений из Ассаба. Кроме того, ему продали «ремингтоны», намного превосходящие устаревшую модель, которую предлагал Рембо. Однако, подумав о будущих войнах на юге, Менелик решил в конце концов согласиться на сделку и предложил за все про все 14 000 талеров. Рембо был возмущен, но Менелик ответил, что это его последнее слово и что, если торговца это не устраивает, ему остается только вернуться на побережье. История (или легенда) добавляет, что это жестокое решение было принято не без участия королевы Уэизено Таиту и что можно было добиться гораздо большего, стоило только найти к ней подход и поднести богатые подарки. Но разве можно было требовать этого от Артюра!

На жалобы Рембо вице-консул Франции в Адене ответил чуть позже (8 ноября 1887 года):

«Ваши потери были бы гораздо менее значительными, если бы вы, как другие коммерсанты, торгующие с абиссинскими властями, смогли приноровиться к особым требованиям, которые предъявляют эти страны и их главы».

— К тому же, — продолжал Менелик, — Лабатю должен был мне много денег…

«Дело было в субботу, — рассказывает Рембо, — и Менелик заявил, что еще должен свериться со счетами. В понедельник он объявил, что в архивах указано, что Лабатю должен ему примерно три с половиной тысячи талеров, каковую сумму он удерживает из выплаты по нашему договору. Король также добавил, что, помимо прочего, все состояние Лабатю должно перейти к нему; все это было сказано тоном, не допускающим возражений. Я

стал говорить о том, что европейские банки дали мне кредит, и, под давлением г-на Илга, король лицемерно согласился отказаться от трех восьмых того, что считал принадлежащим себе по праву». (Письмо г-ну де Гаспари от 9 ноября 1887 года.)

Но вскоре король возместил потери, которые понес из-за такого проявления благородства: сначала он потребовал 2500 талеров за содержание каравана, которые нужно было уплатить Азагу, потом еще 3000 на оплату различных счетов Лабатю и т. д.

В конце концов Рембо вынужден был признать очевидным факт, что у Менелика нет денег — или, по крайней мере, он вообще не хочет платить. Может быть, тогда получить плату в слоновой кости? Это оказалось неприемлемым, так как стоимость предложенного в обмен товара была слишком завышена.

Наконец было найдено компромиссное решение: Рембо получит чек на 9866 талеров. По этому чеку заплатит в Хараре двоюродный брат короля, рас Маконнен.

Напомнило ли все это Рембо о мрачных предсказаниях Альфреда Барде? Во всяком случае, переписка между Артюром и его матерью и сестрой стала менее регулярной, письма становились лаконичнее: «Я надеюсь вернуться в Аден к октябрю — в этой ужасной стране все делается смертельно медленно» (7 апреля 1887 года).