Аспекты

– Совершенно бессмысленное наказание, – холодно заметил Каббельс. – Штраф они заплатили из украденных денег, а еще одно клеймо для матроса и вовсе не имеет значения. Однако с изменниками мы разобрались. Измена вообще очень редкое явление, а потому всегда очевидна.

Варис кивнул. Каббельс отпил виски, немного помолчал и снова улыбнулся.

– Так вот, возвращаясь к новой конституции, – сказал он. – У меня появилась интересная идея, очень простая в исполнении. Мне хотелось бы, чтобы в конституцию внесли статью, вменяющую в обязанность имущим обеспечивать неимущих провизией. Подобный верховный закон не смогут нарушить никакие решения местных судов.

– Да, такая статья найдет широкую поддержку, – сказал Варис, стараясь, чтобы в его голосе не звучал сарказм. – Особенно в палате общин.

– Я рад, что вы так считаете, милорд.

– По-вашему, для этого необходим закон? Любого уровня? Мне кажется, что в Лескории хорошо помнят Великий Голод.

– Да, но это не закон, а традиция, – возразил Каббельс. – Как «Злодеяния и осуждение».

Неожиданно сделав знак отворота, Фиалинта негромко продекламировала:

Зло, причиненное соседу, – злодеяние против Шиары и должно быть осуждено.

Зло, причиненное земле, – злодеяние против Коры и должно быть осуждено.

Зло, причиненное плодам честного труда, – злодеяние против Эвани и должно быть осуждено.

Зло, причиненное правде, – злодеяние против Ведды и должно быть осуждено.

– Вот именно, – важно подтвердил Каббельс.

Варис попросил еще виски, чтобы выгадать несколько инстант на размышления, а потом все же решил проверить, как далеко зайдет верховный судья.

– Да, это основа законодательства, – веско произнес он, пристально наблюдая за Каббельсом. – Для любого мыслителя это еще не закон, а всего лишь то, из чего проистекает закон, подобно тому как карта Правосудие, вытащенная из колоды, не есть основание для суда.

– Так оно и есть, – сказал Каббельс, и плечи его дрогнули, будто от внезапного оргазма. – Именно это различие почему-то ускользает от многих мыслителей – и от многих судей. Меня очень радует, что вы смогли это так внятно выразить.

Варис пришел в ужас, осознав, что именно имеет в виду верховный судья. Каббельс был вполне здравомыслящим человеком, но в нем угнездилось безумие. Он воспринимал закон как нечто абсолютное, безжалостное и бесчеловечное. Он искренне верил, что злу невозможно скрыться от добра и что праведник, определяя меру наказания, лишь укрепляется в своей праведности.

Что ж, подумал Варис, если уж Каббельс – человек твердых убеждений, утешает лишь то, что он не вечен на своем посту. Вполне возможно, что стране сейчас необходим именно такой верховный судья. В конце концов, иногда полезно назначать скупца главой казначейства.

Проблемы возникают лишь в том случае, когда скупец начинает считать деньги казначейства своими собственными. Или когда верховный судья возомнит, что его видение закона непогрешимо. Тогда спасения нет нигде и никому.

Вместе с этим пришло и осознание того, что Варису предстоит разбираться с Каббельсом в одиночку. Даже если Извору станет лучше, полностью он выздоровеет не скоро, а медлить уже нельзя.

Странж предупредил Вариса, что безумию нельзя смотреть в глаза, потому что безумие не моргает, и чем больше на него смотришь, тем большая часть тебя попадает под его власть. Надо смотреть за безумие. Надо смотреть сквозь безумие. Пелена безумия скрывает живую душу. Именно к душе и надо взывать.

Воспоминания об этом, к сожалению, были горькими. В свое время Варис не смог взглянуть за безумие – да, сейчас это было самым подходящим словом, – взглянуть за безумие Извора в его отношениях с Рисси. Тогда Варис отстранился, убеждая себя, что делает это из уважения к чувствам Извора.

Возможно, сейчас Варис делал то же самое и по той же сомнительной причине.

Что ж, это можно обдумать и завтра, а сейчас надо разобраться с Каббельсом, вот он, напротив. Надо посмотреть сквозь него.

И какие же основания для возражений доступны теперь Варису? Березар общается с невидимым. Странж ищет искупления в Окраинных Домах. А Варис, как обычный механик, должен попытаться запустить разрегулированный двигатель.

Он заметил, что Фиалинта пристально смотрит на него. У нее были очень необычные глаза, карие, ласковые, будто у косули. Он вспомнил рассказ Винтерхольма. Может быть, именно так ей и удалось убить арматьера на дуэли? Может, она настолько зачаровала его своим взглядом, что в его уме не возникло ни единой мысли об убийстве и он не смог создать оружие, чтобы атаковать или обороняться?

– Милорд Варис, вы, кажется, очень устали, – сказала она.

– Нет-нет, что вы.

– Наверное, я утомил вас долгой беседой, – учтиво сказал Каббельс. – У вас сегодня было так много дел. Надеюсь, мы с вами еще неоднократно вернемся к этой теме.