Аспекты

– Мы с вами предпочитаем правду, миледи. Я готов рассказать этому палиону правду о нас с вами, и об Эдее, если это чем-то поможет. Если он мне не поверит, то сам будет виноват. Но позвольте, со всем уважением, дать вам совет: решите для себя заранее, какую правду вы захотите ему сообщить.

На этом беседа прервалась.

Наконец Лумивеста спросила:

– А вы ответите на мой вопрос? Про вас с Эдеей?

– Я его выслушаю, – дружеским тоном сказал Сильверн.

– Хорошо, – кивнула она. – Как вы… общаетесь? Словами, картинками или… вообще как-то иначе?

Сильверн захохотал так неожиданно, что Лумивеста вздрогнула.

Она хотела что-то сказать, но он жестом остановил ее.

– Ах, миледи, мне часто задавали такие вопросы про консейль, что язык не поворачивается повторить, но никто и никогда не спрашивал, как мы общаемся.

Он подошел к очагу, снял с огня котелок голой рукой, на которой внезапно появилась латная перчатка, наполнил кипятком чайник, а потом снова повесил котелок над огнем. Латная перчатка исчезла.

Заварив чай с корицей, Сильверн сказал:

– В основном словами. Есть выражения, смысл которых передается моментально, как бывает при любом долгом общении между двумя близкими людьми. Например, «я тебя люблю». В остальном это очень похоже на обычную речь, и, как вы видели, мы часто говорим между собой вслух. Как ни странно, обмениваться образами для нас труднее.

– А вы знаете почему?

– Наверное, потому, что нас учили общаться словами. Возможно, для художников все было бы иначе. Или вот для Речен… хотя сейчас через язык жестов ей стала доступна сила слова.

– Иногда кажется, что один из вас чувствует то, что ощущает другой.

– Да, конечно. Особенно если это внезапное ощущение. А еще… вы знаете, что такое далегляд?

– Я слышала о далезоре.

– Это примерно то же самое. Если очень постараться, то иногда одному из нас удается смотреть глазами другого. При этом тому, кто передает увиденное, необходимо ни о чем не думать, то есть отстранить дух. Говорить при этом невозможно, а тот, кто получает картинку, не должен двигаться. Своего рода фокус, – улыбнулся Сильверн. – Но он помог мне увидеть много чудесного.

– Не знаю, хватило бы мне смелости на такое, – сказала Лумивеста и тут же пожалела о своих словах.

Сильверн отпил чаю, а потом негромко произнес:

– То же самое однажды сказал Варис. Или миледи об этом известно?

– Кто из нас станет в караул первым?

– Дверь крепкая, – сказал Сильверн. – Если ее начнут выламывать, то мы оба проснемся. Вы лучше знаете ваши края, миледи, но, по-моему, сейчас сон не помешает нам обоим.

– Да.

Он потушил лампу. Они допили чай при свете огня в очаге. Сильверн улегся в свой спальник, Лумивеста последовала его примеру. Немного погодя она услышала, как он тихонечко напевает себе под нос, но слов было не разобрать; потом ей почудилось, что звучат два голоса. Она чуть повернула голову, чтобы лучше слышать, но почти сразу же уснула, к счастью, без сновидений.

Сильверн проснулся под шкворчание масла: Лумивеста поставила на угли в очаге сковороду и котелок с водой.

– У нас по три яйца каждому, – сказала она. – Подарок на дорожку от Аржентана. Вам что в омлет добавить?

– Если можно, мягкий сыр. С коркой.

– Аржентан дал еще нашинкованный лук и морскую соль.

– Лук обязательно. А посолю я сам.

Лумивеста отрезала кусок мягкого сыра с белой коркой, раскрошила его и присыпала яйца на сковороде, перемешала кончиком ножа, а потом добавила горсть тонко нарезанного лука. В комнате аппетитно запахло. Сильверн вытащил из своей сумки тарелку и вилку, Лумивеста выложила омлет на тарелку и добавила к нему ломтик поджаренного хлеба.

– Спасибо вам, – сказал Сильверн. – И энскорату тоже.

– Если повезет, то он лично приготовит вам угощение, когда вы приедете в следующий раз.

– Аржентан – алинсейское имя.

– Верно.

– Он очень далеко от родных краев.

– Его прибило к нашему берегу после кораблекрушения. Ему было лет десять. Из его родственников не уцелел никто, и мой отец взял его под опеку. Думал, что Праксита посвятит его в палионы, но мальчик отказался. – Она пожала плечами и вылила в сковороду свою порцию яиц.

«А ты отказалась?» – подумал Сильверн, сжав губы, и подождал ответа Эдеи, но она молчала. Он налил себе чаю и приступил к завтраку.

Через несколько миним начала есть и Лумивеста.

– Интересно, что сейчас происходит в усадьбе Странжа? – спросила она.

Сильверн мог бы связаться с Эдеей, но она либо спала, либо была чем-то занята.

– Почти все гости уже разъехались. По-моему, Странж, Агата и, может быть, Эдеа сейчас завтракают. Надеюсь, на балконе в столовой тепло. Одно дело – толпа, а другое – компания.

– Наверное, без гостей в усадьбе все иначе.

– Там почти всегда кто-нибудь гостит, пусть хоть один или два человека. Но вы правы, там все иначе. Странжа меньше отвлекают заботы радушного хозяина, что позволяет вершить более серьезные дела. Надеюсь, вы понимаете, что эти дела серьезны в особом смысле.

– Боюсь даже представить, – улыбнулась Лумивеста.

– Гикори очень счастлив. Знаете, он просто обожает свой игрушечный поезд.