Assassin's Creed. Одиссея

– Ты обзавелся этой вещицей на Наксосе? – спросил Геродот.

– Где же еще?

– И сколько торговец взял с тебя за нее? Интересно знать, почем нынче людская наивность?

Варнава отодвинулся от него и негромко выругался.

– Я не покупал медальон, – сказал капитан. – Мне его подарила Фотина.

– Ах да, твоя наксосская пассия, – усмехнулся Геродот.

– Да. Подарила в знак нашей любви. Прежде медальон принадлежал ее мужу Мелитону, который однажды уплыл, да так и не вернулся.

Кассандра навострила уши. Прозвучавшее имя еще ярче воссоздало в памяти тот разговор в Фермопилах. «Как-то летом встретился мне странник. Невысокого роста, довольно упитанный. Звали его Мелитон. Он плавал по Эгейскому морю в суденышке, которое правильнее было бы назвать корытом… В молодости Мелитон потерпел кораблекрушение, и его выбросило на берег Тиры».

Геродот перестал усмехаться. Хмуря брови, он взял у Варнавы медальон и стал внимательно разглядывать. Кассандра сумела увидеть «мудрость Пифагора» лишь мельком. Медальон представлял собой осколок черной скалы. На ее поверхности был вырезан странный символ. Почувствовав на себе взгляд Кассандры, Геродот прекратил разглядывание и поднял голову. Их глаза встретились. Во взгляде историка мелькали тысячи вопросов. Столько же их бурлило и в мыслях Кассандры.

– Долго ли продлится наша стоянка? – спросил кто-то из матросов, вклиниваясь в ее раздумья.

Кассандра повернулась к нему и напрягла память, стараясь вспомнить путь от берега до ее прежнего дома. Однажды в детстве она отправилась из Спарты на побережье. Николаос тогда учил ее плавать в бурном море. Путешествие показалось ей необычайно длинным, хотя на самом деле заняло всего день или чуть больше.

– Завтра мы отправимся в путь. Я и мама.

Геродот, Варнава и матросы с беспокойством посмотрели на нее.

– Возьми хотя бы нескольких человек для сопровождения, – попытался уговорить ее Варнава.

– Нет. Только мы вдвоем и больше никто. Путешествие может занять некоторое время.

Капитан и матросы привыкли к подобной манере ее разговора и знали: настаивать бесполезно.

– Тогда на время вашего отсутствия надо спрятать галеру, – заключил Варнава, глядя в темное небо. – Какой бы потаенной ни казалась эта бухта, спартанские дозорные иногда наведываются и сюда. Если они сунутся в бухту и увидят корабль, нас попросту убьют.

– И как это ты спрячешь целую галеру? – недоверчиво спросил Геродот.

Варнава выразительно посмотрел на Резу. Рулевой и двое матросов встали и принялись за дело. Они опустили мачту и закрепили все болтающиеся снасти. Потом матрос приставил к борту железную сваю. Реза взмахнул тяжелым молотком, ударив по концу сваи. Треск ломающейся древесины эхом отразился от скал. Когда он стих, послышалось громкое бульканье.

– Боги! – возопил Геродот.

Из раскрытого рта историка выпал недожеванный хлеб. «Адрастея» скрылась под водой. Виднелись лишь палубные перила. Затем Реза и его помощники поочередно принялись нырять в воду с веревками. Постепенно галера целиком погрузилась на дно.

– Ребята привязывают камни к остову, чтобы галера случайно не всплыла, – пояснил Варнава. – Деревянные части морская вода не повредит. Сверху никто наше судно не увидит. А пока мы не попадаемся спартанцам на глаза, никто не узнает, что мы здесь. Когда понадобится поднять судно, мы перережем веревки и заделаем пробоину.

Геродот успел достать восковую дощечку. Стилус летал по поверхности. Историк торопился запечатлеть удивительный и даже ошеломляющий способ укрытия судна. Реза с помощниками вернулись к огню, где насухо вытерлись после купания в холодной воде. Вскоре они откупорили кувшин вина и принялись рассказывать скабрезные истории о своих былых похождениях. Матросам стало жарко, о чем свидетельствовали раскрасневшиеся щеки.

Кассандра сидела в обнимку с Миррин, потягивала вино и смотрела на своих развеселившихся помощников. Сверху ударил ветер, обдав щеку молодой женщины холодом. Кассандра подняла голову к темному кругу вечернего неба с несущимися облаками и погрузилась в раздумья о грядущих днях.

В одной из мессинских конюшен они купили двух гнедых жеребцов, заплатив вдвое больше обычного, чтобы избежать дополнительных расспросов любопытного конюха. Небо очистилось, и теперь сияло зимней синевой. Путь Кассандры и Миррин лежал через каменистые холмы. Теплые шерстяные покрывала отчасти спасали их от холодного воздуха и порывов восточного ветра.

Через какое-то время холмы расступились и открылся вид на Священную землю – протяженную долину, заслоненную с востока цепью Парнонских гор, а с запада – Тайгетских. Кассандра смотрела на угрюмые склоны Тайгета, и давние воспоминания вспыхивали в ней, как лихорадка в теле больного. Молодая женщина вновь слышала голоса того страшного вечера. А тут еще Икар, паривший в небе, разразился гневными криками, и все они, похоже, были обращены к западной горной цепи. Только рука Миррин, коснувшаяся бедра дочери, смогла разогнать жуткие воспоминания.