Ассы – в массы

Наш дом был двухэтажный: на первом этаже советское учреждение «Мебельинторг», на втором – наша квартира. Я должен был ночью сторожить этот самый «Мебельинторг» – я просто закрывал подъезд (мои соседи и мы пользовались чёрным ходом, чтобы попасть в квартиру) на ночь и шёл спать на второй этаж, просыпался – спускался на первый этаж, открывал подъезд, сдавал дежурство и шел на балкон играть на гитаре. Иногда меня перебрасывали на другие «объекты» – так я «пересторожил» почти весь район: Историческую библиотеку, студию «Диафильм» (протестантскую кирху, очень интересное место!), Ивановский монастырь (!), завод «Полиэтилен» и несколько задрипанных совковых учреждений, где, правда, в изобилии было бумаги, карандашей, туши и т. п., так что я мог рисовать сколько угодно.

…Небольшое отступление-дополнение. Радостью того времени было то, что при определённом удачном стечении обстоятельств удавалось договориться о занятии нежилого помещения бесплатно! Пока не возник «Детский Сад», я решил найти себе ещё и место под мастерскую поблизости. Пошёл к начальнику ЖЭКа – хороший человек по фамилии Дмитриев – не найдётся ли, говорю, у вас какого-нибудь нежилого помещения под мастерскую, а я вам проект детской площадки разработаю (у меня частью дипломной работы было несколько проектов архитектуры малых форм). Принёс ему проекты, привязав их к реальным местам, даже новый сделал, за который и сейчас не стыдно. Он посмотрел, воодушевился, техника-смотрителя (красивую женщину) попросил показать мне место. Идём во двор дома общества «Россия» на Солянке – там, где знаменитые подвалы. Поднимаемся по чёрному ходу, в этом доме – мансарда с огромным полукруглым окном с видом на Кремль, я всё детство мечтал туда попасть, до чердака… О, чудо! – мы у входной двери в эту самую мансарду! Во как!

В мансарде всю жизнь жила и незадолго до этого умерла одна из последних подруг Маяковского, главный художник-модельер ГУМа. После её смерти о таком офигительном месте пронюхали неформалы и устроили в нём флэтушник. Среди них оказались молодые Паук и Боров, в будущем создавшие «Коррозию металла», шёл 1983-й год. Пришлось вежливо попросить освободить помещение. Спустя лет пятнадцать мы заново познакомились, вспомнили мансарду, хорошо так… Два года кайфа в мансарде, крыша, огромный чердак – красота! Лишился я мансарды из-за какого-то мудака, который в день похорон Черненко устроил в этом доме пожар, начальнику ЖЭКа дали указание все нежилые помещения очистить. Начальник предложил мне оформить мансарду официально, но я тогда ещё ни в каком творческом союзе не состоял, пришлось свалить.

В этом же доме, кстати, жили и Толик Крупнов из «Чёрного обелиска» с женой Машей (в переходе от выхода из метро «Площадь Ногина» к Солянке на стене был нарисован указатель «МАША С НОГИ» со стрелкой, указывающей направление к этому дому).

Получается, что я в 1984-м начале 1985-го имел три огромных помещения: две комнаты напротив «Детского сада», мансарду с чердаками и крышей и сам «Детский Сад», бесплатно, в детском саду ещё и получал зарплату! Такое время! После эдакого раздолья мне как-то было не по кайфу переезжать на Фурманный, а позднее на «Чистые»; я надеялся, наивный, что возникнет что-нибудь наподобие. Возникло, только не скоро, на Петровском бульваре у Петлюры.

М.Б.

Мне эта ситуация знакома. Так же, как и многим моим знакомым, которые числились какими-то работниками. Но работой это назвать можно было с натяжкой. В тот московский период работали только торгаши, пищевой сектор и научные сотрудники далеко не всех кабэшек. Остальные имитировали деятельность и производство или служили. Были даже такие люди, которые устраивались в несколько подобных мест, никуда не ходили и просто получали зарплату.

Г.В. Да. И вот, поскольку Леше нравилось, как я играл, он стал меня часто приглашать к себе, когда у него собирались посидеть и выпить, почему-то большей частью разбавленный медицинский спирт с вареньем, представители балета и околобалетного мира. Лёша жил в мире балета, и сейчас живёт, ваял портреты молодых и заслуженных звёзд Большого Театра. Так получилось, что именно в этот момент здание передали на баланс цековским яслям, находившихся по соседству; по штату полагалось четыре ставки сторожей, и Леше срочно потребовались ещё три человека: возникли я, Коля Филатов и фотограф Саша Градобоев, которого через полгода сменил Андрей Ройтер. Вот так. Хотя, если копать до самой глубины, то возникнет фигура участкового милиционера Василия Ивановича Запривода (!), который дал Лёше «наводку» на это здание и помог туда внедриться. Слава советскому отдельно взятому участковому милиционеру!

М.Б. Летом, в начале и середине восьмидесятых, город просто вымирал. Все разъезжались по «югам» и пионерским лагерям; можно было легко оказаться одиноким прохожим на центральных улицах, не говоря о том, что кольцевую дорогу можно было пересекать неспешным шагом в неотведенных для перехода местах. Ритм был совсем другой. Коматозный.