Атаку начинали танкисты

Батальон выдвигался на новый рубеж ночью. Стальные громадины КВ проходили небольшой маршрут по одному, чтобы не демаскировать себя, легкие танки — короткими, в несколько машин, колоннами. Экипажи наблюдали на холме скопище печных труб, сизое облако над ними. Еще каких-нибудь час-полтора назад здесь глядела на мир ясными окнами подмосковная деревня Крутицы. Фашистские бомбардировщики и пушки разрушили ее до основания. Совершенно без нужды — в деревеньке-то не было ни одного советского солдата. Вот что такое воинствующий фашизм! Его человеконенавистнические устремления не нуждались в словесных характеристиках. Наши бойцы все видели своими глазами, все доходило до их сознания и сердец. И рождались чувства, сопутствующие бойцу-патриоту на войне: светлая, как солнышко, любовь к родной земле и ее добрым людям, пахарям и рабочим, оправданная, лютая ненависть к врагам, варварам и душегубам.

На рубеже новой засады все — и красноармейцы, и командиры — взялись за лопаты: требовалось в короткое время выполнить большую, сверх всяких норм, работу землекопов. К полуночи танки стояли в капонирах.

Прикрываясь полами курток, танкисты покуривали. На ладонях у нас взбухли кроваво-водянистые мозоли.

Пронесся слух, что в частях сейчас командующий 5-й армией генерал-лейтенант Л. А. Говоров.

— Может, и к нам заглянет, — сказал Козинский.

Подумалось: а почему бы и нет — воюем вроде не хуже других.

Не знали, конечно, что наше донесение об уничтоженных из засады двух десятках фашистских танков ему доложили лично, что он вначале не поверил, а потом пожелал непременно встретиться с такими боевыми танкистами.

25 октября в частях, оборонявших рубежи Подмосковья, проходили патриотические митинги. Обсуждалось открытое письмо рабочих Выборгского района Ленинграда и ответ на него москвичей.

«От победы у стен Москвы зависит жизнь Ленинграда и ленинградцев...» — говорилось в письме рабочих.

Чеканились, будто продиктованные массами бойцов, слова ответного письма:

«За нами, за нашими боевыми позициями — родная Москва, город Ленина и вся необъятная Советская страна. Мы клянемся до последнего дыхания защищать нашу родную землю, наши Москву и Ленинград, бороться до полной победы над врагами».

Бойцы и командиры сжимали оружие, слушая эти слова. Выступали на митингах немногие. Говорили очень кратко, без какой-либо подготовки, но как горячо воспринимались их немногословные речи. Наша единодушная поддержка письма выражалась боевыми делами: мы стойко обороняли священные рубежи.

26 октября утром генерал-лейтенант Л. А. Говоров прибыл в 82-ю мотострелковую дивизию. Выслушал доклад командира дивизии генерала Н. И. Орлова, изучил вместе с командирами штаба положение передовых частей. 

Как начальник штаба батальона, я находился на КП и поэтому докладывал генерал-лейтенанту о действиях наших танкистов. Они не только уничтожили фашистские танки, но и захватили вчера двух вражеских разведчиков, которые на допросе сообщили о больших потерях их танковых сил под Ляхово. Командарм, слушая, смотрел на меня доброжелательно, и я решился высказать мнение, что в данной обстановке действовать методом засад лучше, вернее.

— Действуете вы правильно, товарищ Ивановский, — заметил генерал-лейтенант. — Танками надо уничтожать вражеские танки.

Командующий объявил нам благодарность. Он побывал в батальоне, беседовал с танкистами. Мы отвечали на его вопросы, внимали его советам, видели его устало-серое лицо и думали, что у него сейчас на плечах тяжесть неимоверная, а ответственность еще большая.

5-я армия находилась на очень важном участке обороны Москвы. Обстановка здесь с каждым днем все более обострялась.

Командир 82-й мотострелковой дивизии вместе со своим штабом старался создать сильные противотанковые узлы обороны. Уделялось внимание укреплению стыков между соединениями. Правым нашим соседом была 50-я стрелковая дивизия, левым — 32-я стрелковая дивизия (ставшая впоследствии 29-й гвардейской и вписавшая в свою боевую историю немало славных страниц).

В ночь на 3 ноября бойцы-пехотинцы рыли окопы, ставили мины. Наши танкисты сооружали капониры, прикрывая боевые машины от осколков снарядов и бомб.

210-й стрелковый полк и наш 27-й отдельный танковый батальон удерживали рубеж западнее Кубинки, проходивший через села Полушкино, Крутицы, Ляхово.

С рассветом 3 ноября противник возобновил наступательные действия. Мощный артналет с переносом огня, частые штурмовки с воздуха, беспрерывные атаки танковых и пехотных подразделений.

На нас двигались более 15 танков, за ними — цепи эсэсовцев. С каждой минутой они приближались: 700 метров, 500, 400... Почему нет команды на отражение атаки? Нельзя же допустить гитлеровцев на бросок гранаты!

Взвилась красная ракета: сигнал открытия огня.

Лес, в котором затаились наши боевые машины с усилением, загрохотал. Огонь вели танки, артиллерийские расчеты, пулеметы, автоматчики. Командовавший подразделением легких танков младший лейтенант В. Суздалев вывел свои машины на самую близкую дистанцию, почти в упор бил по противнику.