Атаку начинали танкисты

Утверждая план действий, генерал крепко пожал нам руки, ничего больше не сказав.

В те тяжелые и страшные дни, когда решались судьбы Москвы, Родины, всех советских людей и завоеваний народной власти, в отношениях старших и младших командиров укоренилось, что ли, такое вот крепкое, бессловное рукопожатие — в нем и пожелание успеха, и чувство беспредельного доверия, и... на всякий случай братское прощание.

Выдалась безветренная погода, пушистый снег и тишина залегли в лесу. Когда падала засохшая шишка, мы нагибали головы — срабатывала фронтовая привычка. А потом побежали вдоль опушки игривые снежные вихри, явно к перемене погоды. И действительно, к вечеру разыгралась вьюга. Мы готовились к рейду во вражеский тыл. Зампотех батальона старший воентехник Григорий Морозовский, будучи не только «технократом», но и тактиком, придумал способ маскировки на ходу.

— Механикам-водителям надо подвязать к танкам хвощи сосен, метров по пять. Понятно для чего? — спросил он, собрав механиков.

— Ясно! — откликнулись те.

— Чтобы следы на снегу заметать, — добавил все же Морозовский.

Механики, стрелки-радисты, заряжающие побежали в лес валить сосны и ели. И вскоре у каждого танка было прикреплено сзади такое «помело».

Шли в тыл врага кружным путем. Вьюга не утихала. Сыпал снег. Позади колонны оставалась гладкая полоса. Если бы на нее кто наткнулся, то и не понял бы, что за полоса, к тому же снежок быстро все прикрывал пушистым слоем.

Колонну из трех танков вел командир роты КВ Герой Советского Союза капитан П. Юрченко. В намеченные места засады вышли скрытно. Танкисты замаскировали машины в сосняке, наметили ориентиры для стрельбы прямой наводкой.

Метель все разгуливала по полю, на дороге вырастали сугробы с дымящимися гребнями. Пойдут ли немцы в такую погоду, не устрашатся ли снежных заносов?

Отдаленный гул танка подтвердил, что фашисты все-таки пойдут, видно, очень нужен был их резерв наступающим частям.

Один-единственный танк, урча двигателем, двигался по шоссе. Подворачивал вправо-влево, щупал дорогу...

Юрченко предупредил по радио:

— Не стрелять.

Вслед за одиночным танком на некотором расстоянии пошли бронетранспортеры, грузовики с пехотой — несколько десятков. 

— По ведущему и замыкающему... — негромко скомандовал Юрченко, — огонь!

Верным своим приемом открыли огонь танкисты, закупоривая спереди и сзади колонну на шоссе. Ведущий немецкий бронетранспортер наполовину развернулся к обочине, запылал. Загорелся и замыкающий грузовик с пехотой.

Двадцатиминутный яростный, меткий огонь танкистов сокрушил вражескую колонну. Лишь несколько машин, тычась из стороны в сторону, пытались уйти, остальные грудились на шоссе и обочинах дымящимися обломками. Немногим гитлеровцам удалось спастись, всюду их настигали пулеметные очереди.

Еще один победный бой нашего отдельного танкового... Боевых успехов добивались и другие части, оборонявшие столицу, но в общем положение оставалось чрезвычайно сложным и опасным. Обстановка на том или ином участке часто и резко изменялась.

4 декабря в стык между 5-й армией и соседом слева прорвалась большая группа фашистских танков. Им удалось выйти в такой район области, где можно было воспользоваться широкими, наезженными трассами. Решительными действиями 82-й стрелковой дивизии и нашего 27-го отдельного танкового батальона, других частей удалось быстро закрыть прорванную вражескими танками брешь. Часть фашистских танков мы уничтожили, а остатки их группы развернулись и по тем же маршрутам, через позиции пехоты все-таки проскочили к своим.

5 декабря положение в полосе действий 5-й армии осложнилось крайне. Обескровленные подразделения и части, удерживавшие оборону, казалось, дрались из последних сил. По решению генерал-лейтенанта Л. А. Говорова в армии из числа добровольцев были сформированы штурмовые группы. Людям при этом говорилось открыто, что предстоит опасное боевое задание, с которого вернутся не все, но добровольцев находилось много. Ночью бойцы штурмовых групп в белых маскхалатах пробирались по-пластунски к вражеским окопам и забрасывали их гранатами. Встревоженные немцы выскакивали из блиндажей и землянок, заполняли окопы, мерзли час-другой, наконец, не выдержав больше, уползали назад, оставив в окопах лишь охранение. А тут опять незаметно, как призраки, появлялись наши храбрецы, и вновь гремели взрывы гранат. Так всю ночь.

Штурмовые группы наносили врагу немалый урон. Во-первых, изматывали силы его личного состава, а во-вторых, в фашистских войсках, как показывали взятые разведчиками «языки», резко возросло количество обмороженных. Плохо были одеты немцы по русской зиме: в жиденьких шинеленках, в отвернутых на уши пилотках, в тонких сапогах... Не выдерживали ваших морозов.

Зимой, оно всем не сладко в поле, в окопах. Но мы-то были одеты куда лучше! Красноармейцы — в ватных телогрейках и штанах, в валенках, командиры — в овчинных полушубках, мы, танкисты, — в теплых зимних комбинезонах, в меховых танкошлемах.