Ататюрк. Особое предназначение

И французам не оставалось ничего другого, как наладить контакты с руководящими анкарскими кругами.

С этой целью из Стамбула в Анкару прибыли два высокопоставленных французских чиновника.

Переговоры, где в качестве посредника выступал бывший депутат от Вана Гейдар-бей, не дали, однако, ощутимых результатов.

К этому времени французские войска находились в Киликии в исключительно трудном положении.

Сыграло свою роль и то, что проект договора, выработанный в Сан-Ремо, не был принят султанским правительством.

Убедившись, что даже зависимое от Антанты султанское правительство не соглашается подписать договор с союзными державами, французская дипломатия сделала новую попытку договориться с анкарским правительством.

Получив согласие своего правительства на ведение переговоров, генерал Гуро направил к Кемалю генерального секретаря верховного комиссариата в Бейруте Робера Де Кэ.

Делегация была встречена турками сдержанно.

Встретившись с Кемалем, Робер де Кэ заявил, что он уполномочен вести переговоры только относительно Мараша и Айнтаба.

— А я, — ответил Кемаль, — согласен обсудить вопрос о Киликии в совокупности…

Переговры шли трудно, тем не менее, стороны смогли договориться и подписать перемирие.

Его условия предусматривали прекращение враждебных действий на 20 дней, начиная с 30 мая; отвод гарнизонов Сиса и Позанты за железнодорожную линию Мерсин — Адана, эвакуация города Айнтаба и отвод находящихся там постов к французскому лагерю.

При этом кемалисты дали гарантию, что в городе не будет произведено ни одного нападения на армянский квартал.

В особый парараф был вынесен обмен военнопленными и политическими заключенными, которое должно пройти согласно формальностям, определенным французскими и турецкими военными властями.

Выше было сказано о причинах, заставивших французов договориться с кемалистами.

О своих целях Кемаль говорил следующее:

— Прежде всего, я хотел спокойно провести реорганизацию национальных сил, находящихся в Аданской зоне и на Аданском фронте. Кроме того, я имел в виду и политические выгоды, что конечно, в тогдашних условиях было для нас чрезвычайно важно. Дело в том, что Великое национальное собрание и его правительство не были признаны державами Антанты, наоборот, по вопросам, касающимся будущего страны и нации, эти державы сносились с правительством Дамада Ферида-паши в Стамбуле. В этой связи тот факт, что французы, обходя стамбульское правительство, вступают с нами в переговоры и заключают с нами соглашение, являлся для нас в то время крупным политическим достижением. Эти переговоры оставили у меня впечатление, что французы готовы эвакуировать Аданскую область…

Перемирие от 30 мая действительно было значительным успехом турок, в то время как французская сторона не получила ощутимых результатов.

Она даже потерпела моральное поражение, что, в конечном счете, привело ее к новым военным неудачам в Киликии.

Глава французской администрации в Киликии полковник Бремон также признавал, что перемирие «вызвало разочарование» и привело к тому, что те турки, которые раньше верили во франко-турецкую дружбу, теперь вынуждены были отвернуться от французов и примкнуть к кемалистам.

Он отмечал и то, что обещания Кемаля о прекращении враждебных действий не были выполнены.

Понятно, что после ухода французов армяне уже не могли оставаться на своих родных местах, вынуждены были отступать вместе с ними.

Франко-кемалистское перемирие вызвало в парламенте Франции бурные дебаты о целесообразности дальнейшего пребывания французских войск в Киликии.

В общественном мнении Франции шла острая борьба в вопросе определения политики по отношению к побежденной в войне союзнице Германии — Турции.

Одни считали, что Франция должна использовать победу для наказания Турции, для восстановления попранных прав малых народов Османской империи, для защиты всех христиан Востока.

Другие находили, что Франция не должна забывать о своих вековых традиционных связях с Османской империей и должна использовать эти связи для сохранения своих экономических и других привилегий в Турции.

В правительственных кругах имелись серьезные разногласия в турецком вопросе.

Военная партия во главе с маршалом Фошем требовала принятия более строгих мер для спасения престижа Франции.

Правительство Мильерана вынуждено было считаться с позицией правых.

Глава X

Из-за того, что Северный Кавказ и Причерноморье находились под властью белогвардейцев и Антанты, турецкие офицеры связи Ибрагим и Хулуси доставили письмо Кемаля в Москву только 1 июня.

Там оно вызвало огромный восторг.

Да и как не вызвать, если у большевиков появился союзник, собиравшийся воевать против Антанты за всех угнетенных, да еще и под красным знаменем!

«Мы, — писал Кемаль, — принимаем на себя обязательство соединить всю нашу работу и все наши военные операции с российскими большевиками, имеющими целью борьбу с империалистическими правительствами и освобождение всех угнетенных».

В тот же день министр иностранных дел Г. Чичерин сообщил о его содержании председателю СНК Ленину.