Автор Исландии

Эти люди были «креповые хозяева»[117]. Эферт уже два года ни кроны не выручал за шерсть этих своих драных овец, а Бальдюр по уши закопался в каких-то грядках, в чем-то таком неурожайном, репе и редиске, или как их там, но это, в общем, понятно. Человек, у которого из скотины – одни лисицы, наверно, собственную голову-кочан на грядку посадил. А Сигмюнд вот-вот умрет. Это уже за версту видно. На ухе черное пятно. На нем ночь поставила свою метку, укусила. Что же он до сих пор копыта не отбросил? Эта жужжалка несносная с Камней его вот-вот доконает своей скупостью, сухощелка несчастная!

– Ну что, Хроульв, все на продажу идет: и скотина, и машины? – спросил Сигмюнд.

– Хух, да, так и есть… – сказал Хроульв и скривился так, что стала видна щербинка в зубах, затем подошел к стене, наклонился и сорвал одуванчик, с которым недавно говорил. – …Да, все-все, кроме вот этого. Его я себе оставлю.

Они посмотрели на него. Этому человеку цветок был совершенно не к лицу. Хроульв поглядел на одуванчик в своем веснушчатом кулаке, но вспомнил, что лошади цветов не собирают, и отшвырнул желтый бутон, и смутился, как смущаются мужественные мужчины: скакун запинается о кочку, кит глотает поплавок от сети, после этого у них вид становится дурацкий. Потом он сказал: «Кофе попейте» и скрылся за углом, отступив на двор.

Йоун Гвюдмюндссон вышел из коровника, словно удивленный страус: высокий, долговязый, как будто не властный над собственными конечностями. Уши большие и тонкие, как фарфоровые чашки. На длинной тонкой чешуйчатой шее торчали белые волоски. Весь его вид говорил о том, что обладать таким телом нелегко. Он прие хал с юга. Бывший и теперешний владелец Хельской долины. Он продал эту землю Хроульву, а сейчас вновь заполучил ее с помощью добрых людей. Йоун не приезжал сюда с лета тридцать восьмого года, когда он забирал тело своего умершего отца. Хроульв услышал, как он сказал: «А вот эти постройки?», вытянув шею в сторону овчарни с сенником. Он обращался к своему юристу – коварному усатому малорослику, Сыру и его ассистенту. Они все вместе вышли вслед за ним из коровника. Хроульв собрался было войти в дом, но тут во двор вышел председатель с Болота вместе с шофером Аусбьёрном – обладателем мускулистых ручищ, его товарищем Скегги, старым Гисли с Верхнего Капища и двумя повесами-мальчишками, которые еще не обнаружили Эйвис. А она-то куда подевалась?

– Здравствуй, Хроульв. Ну и живописно у тебя тут стало! – сказал Гисли, широкогрудый, тонконогий, похожий на бекаса.

– Ну что, не пора ли нам начать? – раздался голос Сыра, приближавшегося к ним. Они все поздоровались друг с другом. Юриста звали Стейнар. Ассистента – Мариноу Л. Картльссон. У каждого человека свое имя. Йоун подал Хроульву руку; он был на целую голову выше него, и сказал, что ему самому жаль, что все закончилось именно так, но, мол, ничего не попишешь, это было неизбежно, – и прибавил, что здесь предстоит «заняться разведением лошадей».

– Ху.

По закону проводить аукцион должен был хреппоправитель[118], но, когда дошло до дела, оказалось, что никто не знал, кто был хреппоправителем Хельской долины. Поэтому его решили выбрать на месте. Выборы были тайные, а избирательным участком служил сарай для динамо-машинки. Победил Йоуханн Магнуссон с Болота, набрав тринадцать голосов. Два бюллетеня были пустыми, и один голос получил Хроульв Аусмюндссон из Хельской долины. Неловко-то как! Кто это надо мной так насмехается, хух! Хреппоправитель из Йоуханна, может, вышел бы и хороший, но распорядитель аукциона он был никудышный.