Баллада Редингской тюрьмы

Обедни нет в день смертной казни,   Молитв не могут петь.Священник слишком болен сердцем,   Иль должен он бледнеть,Или в глазах его есть что-то,   На что нельзя смотреть.Мы были взаперти до полдня,   Затем раздался звон,И стражи, прогремев ключами,   Нас выпустили вон,И каждый был с отдельным адом   На время разлучен.И вот мы шли в том мире божьем   Не как всегда, — о нет:В одном лице я видел бледность,   В другом — землистый цвет,И я не знал, что скорбный может   Так поглядеть на свет.

Я никогда не знал, что может   Так пристальным быть взор,Впивая узкую полоску,   Тот голубой узор,Что, узники, зовем мы небом   И в чем наш весь простор.Но голову иной так низко,   Печально опустил,И знал, что, в сущности, той казни   Он больше заслужил:Тот лишь убил — кого любил он,   Он — мертвых умертвил.Да, кто грешит вторично, — мертвых   Вновь к пыткам будит онИ тянет труп за грязный саван:   Вновь труп окровавлен,И вновь покрыт густой он кровью,   И вновь он осквернен!

----

По влажно-скользкому асфальту   Мы шли и шли кругом,Как клоуны иль обезьяны,   В наряде шутовском, —Мы шли, никто не молвил слова,   Мы шли и шли кругом.И каждый ум, пустой и впалый,   Испуган был мечтой,Мысль об уродливом была в нем,   Как ветер круговой,И Ужас шел пред ним победно,   И Страх был за спиной.

----

И были стражи возле стада   С чванливостью в глазах,И все они нарядны были   В воскресных сюртуках,Но ясно, известь говорила

   У них на сапогах.Там, где зияла раньше яма,   Покрылось все землей.Пред гнусною стеной тюремной —   Песку и грязи слой,И куча извести — чтоб мертвый   Имел в ней саван свой.Такой на этом трупе саван,   Каких не знает свет:Для срама большего он — голый,   На нем покрова нет, —И так лежит, цепями скован   И пламенем одет![3]И известь ест и плоть и кости,   Огонь в него проник,И днем ест плоть и ночью — кости,   И жжет, меняет лик,Ест кость и плоть попеременно,   Но сердце — каждый миг.

----

Три долгих года там не сеют   И не растят цветов,Три долгих года там — бесплодность   Отверженных песков, —И это место смотрит в небо,   Глядит без горьких слов.Им кажется, что кровь убийцы —   Отрава для стеблей.Неправда! Нет, земля — от Бога,   Она добрей людей, —Здесь краска роз была б краснее,   И белых роз — белей.Из сердца — стебель белой розы,   И красной — изо рта!Кто может знать пути господни,   Веления Христа?Пред папой — посох пилигрима   Вдруг все одел цвета![4]

----