Бальзак. Одинокий пасынок Парижа

– Да, понять парня можно, – улыбнулся отец. – На месте малыша Оноре и я, пожалуй, поступил бы так же…

Не найдя поддержки в лице мужа, госпожа Бальзак ищет её у дочери:

«Я снова хочу поговорить с тобой о дезертирстве Оноре, – жалуется она Лоре.

 – Как и вы, я охотно воскликну: “Браво!”, если он и в самом деле остался в столице для того, чтобы работать и уразуметь наконец, чего ему следует держаться; но боюсь, он затеял все это для того, чтобы под благовидным предлогом без стеснения предаваться страсти, которая его губит. Он удрал отсюда вместе с нею; она провела целых три дня в Париже, я так и не могла повидать Оноре, хотя он знал, что я приехала в столицу ради него. Думаю, они вместе сняли эту квартиру, и он выдает ее там за свою родственницу. Он, верно, потому и избегал встречи со мной, что не хотел говорить, где остановился; все эти соображения заставляют меня считать, что Оноре просто ищет полной свободы, вот и все…»{86}

Ну а госпожа де Берни, писавшая своему возлюбленному длинные и трогательные письма, после переезда Оноре в Париж заметно оживилась. Отныне ей никто не мешал. Наконец решившись, она продаёт недвижимость в Вильпаризи и поселяется неподалёку от дома, где снимает жильё тот, которого она любит. Теперь уж она никому не отдаст своего Оноре!

В этой партии Бальзак вышел победителем. Надолго ли?

* * *

Брак Лоранс оказался для семейства Бальзаков большой и непоправимой бедой. После рождения ребёнка она тихо жила в Сен-Мандэ, всё реже появляясь в Вильпаризи. Ну а её «благоверный» супруг, не переставая, куролесил. Как одичавший алкоголик, этот негодник уносил из дома всё, что представляло из себя хоть какую-нибудь ценность: украшения жены, деньги или, скажем, «чудесную кашемировую шаль».

Между зятем и тестем пробежала чёрная кошка. Произошло это после того, как Бернар-Франсуа отказал моту в просьбе быть его поручителем в банке при оформлении долгового обязательства в 5000 франков.

– Ещё чего! – фыркнул Бернар-Франсуа, узнав о просьбе зятька. – Уж лучше сразу головой в омут! Завтра тебя ищи-свищи, а нам не рассчитаться до смерти…

Ничего удивительного, что после отказа тестя больше в Вильпаризи Трубадура никто не видел.

Гнойник лопнул в августе 1825 года, когда после рождения второго ребёнка 23-летняя Лоранс, не выдержав выпавших на её долю испытаний, скончалась. Лечивший женщину доктор, смущаясь, сбивчиво объяснял, что у бедняжки была скоротечная чахотка. Бальзаки обливались слезами и понимающе кивали головами: да-да, их бедную Лоранс убил туберкулёз. Но знали они и другое: причиной страшной болезни и смерти их дочери и сестры стал никудышный зять, который и свёл бедную женщину в могилу.

После описи имущества всё ценное быстро перекочевало в ближайший ломбард. «Остался лишь платяной шкаф, забитый модными нарядами Монзегля, –

пишет Г. Робб. – Год спустя идеальный муж женился на семнадцатилетней»{87}.

Незадолго до смерти, в апреле 1825 года, Лоранс напишет брату длинное письмо, в котором выразит крайнюю озабоченность за его дальнейшую судьбу.