Башня Зеленого Ангела. Том 1

До наших дней не стихают споры о том, кто был более великим? Камарис, самый искусный воин, когда-либо бравший в руки оружие? Или Джон, лишь немногим менее умелый, но великий король, который с радостью приветствовал справедливую и угодную Господу войну?..»

Бинабик откашлялся.

— И, как написал Моргенес, споры продолжаются, поэтому сам он рассуждает на данную тему еще на нескольких страницах, ведь в прежние времена это имело большое значение — во всяком случае, многие так думали.

— Значит, Камарис умел убивать лучше, но ему это нравилось гораздо меньше, чем королю Джону? — спросил Саймон. — Но тогда зачем он продолжал быть рыцарем? Почему не стал монахом или отшельником?

— О, это и есть главное в твоих предыдущих размышлениях, Саймон, — сказал Бинабик, внимательно глядя темными глазами на юного рыцаря. — Вот почему книги, написанные великими мыслителями, помогают нам думать самостоятельно. Здесь Моргенес иначе сформулировал слова и имена, но это те же вопросы, что задаешь ты: правильно ли убивать, если того хотят твой господин, страна или Церковь? Лучше ли убивать, не получая удовольствия, или совсем не убивать, а потом видеть, как с любимыми людьми происходит нечто плохое?

— И Моргенес дает ответ? — спросил Саймон.

— Нет. — Бинабик покачал головой. — Как я уже говорил, мудрые знают, что на эти вопросы нет истинных ответов. Жизнь состоит из удивительных событий и объяснений, которые каждый из нас должен находить самостоятельно.

— Ну, хотя бы для разнообразия, Бинабик, скажи мне, что существует ответ хотя бы на один вопрос. Я устал от постоянных размышлений, — проворчал Саймон.

Тролль рассмеялся.

— Наказание за факт рождения… нет, пожалуй, это слишком. Наказание за то, чтобы быть по-настоящему живым, — так лучше. Добро пожаловать, Саймон, в мир тех, кто приговорен к каждодневным размышлениям и вопросам, на которые не существует простых ответов.

Саймон фыркнул.

— Большое тебе спасибо.

— Да, Саймон. — В голосе Стрэнгъярда появилась мрачная задумчивость. — Добро пожаловать. Я молюсь, чтобы когда-нибудь ты стал радоваться тому, что тебе приходится принимать сложные решения.

— Но как такое может быть? — удивился Саймон.

Стрэнгъярд покачал головой.

— Прости меня за слова, которые обычно говорят старики, Саймон, но… однажды ты сам поймешь.

Саймон встал.

— Хорошо. Теперь, когда после ваших слов у меня начала кружиться голова, я поступлю как Слудиг: попытаюсь все это переварить и заснуть. — Он положил руку Бинабику на плечо, а потом повернулся к архивариусу, который с благоговением укладывал рукопись Моргенеса в сумку. — Спокойной ночи, отец Стрэнгъярд. Всего вам хорошего. Доброй ночи, Бинабик.

— Доброй ночи, друг Саймон.

Саймон слышал, что тролль и священник продолжили вести тихую беседу, и отправился к месту ночлега. От одной лишь мысли о том, что такие люди бодрствуют, он почему-то почувствовал себя спокойнее.

В последние мгновения перед рассветом Деорнот закончил все дела. Он наточил меч, потом еще раз, укрепил застежки на кольчуге, которым был необходим небольшой ремонт: эта работа требовала аккуратности в обращении с иглой, затем тщательно счистил грязь с сапог. Теперь он мог либо остаться в одних портянках — и тогда у него замерзнут ноги — до тех пор, пока не придет пора выйти на лед, либо надеть сапоги и оставаться на месте. Одного шага по лагерю хватит, чтобы испортить все его старания. Перемещаться будет совсем не просто, не говоря уже о том, что на подошвах появится ледяная корка.

Небо начало бледнеть, и Деорнот прислушался к негромкому пению своих людей. До вчерашнего дня он не сражался рядом ни с одним из них. Несомненно, не самая лучшая армия: многие никогда не держали в руках оружия, а те, кто умел с ним обращаться, были настолько старыми, что уже очень давно не собирались для ежегодных тренировок. Но оборона родной земли превращает даже самого кроткого фермера во врага, с которым следует считаться, а голый камень Сесуад’ры для многих стал домом. Воины Деорнота под руководством немногих опытных командиров показали невероятную храбрость. Он жалел лишь о том, что ему нечем их наградить, — сегодня им предстоял новый трудный день, и многие не увидят завтрашнего восхода солнца.

Деорнот услышал едва различимый стук копыт по сырой земле, и тихий разговор вокруг смолк. Он повернулся и увидел небольшую группу всадников на тропе, проходившей через лагерь, а впереди на жеребце каштанового цвета высокого, стройного мужчину, плащ которого трепал сильный ветер. Джошуа был готов к сражению. Деорнот вздохнул, встал и помахал рукой своим солдатам, надевая сапоги. Время витать в облаках закончилось. Он, как мог, оттягивал этот момент, но теперь, обувшись, присоединился к принцу.