Баталист. Территория команчей

А мост в Петрине все-таки взорвали в тот же день, когда Маркес сказал Кристиан и Расту, что «война на сегодня закончилась», но на два часа позже. И поблизости не оказалось ни одной видеокамеры, чтобы увековечить этот момент. Маркес не мог себе этого простить и с тех пор только и думал о том, где бы найти мост и запечатлеть его во время взрыва. Неудача в Петрине превратила его желание в идею фикс. Такое с ним уже случалось: в Багдаде он забирался на верхний этаж гостиницы «Аль-Рашид» и мог часами сидеть в засаде, дожидаясь, пока мимо полетит крылатая ракета «Томагавк». Потом, когда снять эту ракету наконец удалось, Маркесу было в общем-то все равно, покажут эти кадры по телевидению или нет, ведь в нем говорил охотничий инстинкт, и для него самое главное было – получить материал.

Время шло медленно. Барлес еще раз посмотрел на индикатор заряда «бетакама» и поднялся на ноги.

– Пойду принесу рюкзак, – сказал он.

Оглядываясь по сторонам, он поспешно перешел дорогу, стараясь не останавливаться на насыпи: боснийские солдаты наверняка уже заняли позиции на другой стороне реки. Солнце стояло почти в зените, бронежилет давил на плечи, но взмокший от пота Барлес не решался его снять: не хватало еще, чтобы какой-нибудь скучающий боснийский снайпер от нечего делать решил проверить один из законов старины Мёрфи – тот, что про бутерброд и так далее. Если на войне что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет не так.

«Все дело в везении», – подумал Барлес. Считай, что повезло, если генерал Лоан выстрелом в голову убивает вьетконговца в день праздника Тет[170]

, и ты при этом не вьетконговец, а фотограф, и все произошло прямо перед твоей камерой. Или ты снимал Билла Стюарта в Никарагуа именно в тот момент, когда сомосовец приказал ему встать на колени, а потом вдруг взял и пристрелил его[171]. Или повезло, как фотографу Антуану Дьёри, который работал в Сараево[172]: пуля пробивает тебе горло, но не затрагивает важные органы. Или взрыв противотанковой мины подбрасывает тебя вместе с бронемашиной Warrior, как Коринн Дуфку

[173], но тебе удается выжить – в отличие от тех, кто был с тобой в БМП. И пожалуй, не повезло, если ты, скажем, свернул не на ту дорогу, как Жиль Карон в Пико-дель-Пато[174], или ты, как съемочная группа Эн-би-си, вылез из машины в Сайде и начал устанавливать треножник для камеры, а наводчику в израильском танке «Меркава» показалось, что в руках у тебя ракета. Не повезло, если тебя убили в Эль-Сальвадоре, как Корнелиуса, когда ты влюблен в девушку, работающую с тобой звукооператором; или ты погиб в дорожной аварии, как Алаис, прошедший тридцать военных конфликтов без единой царапины[175]. Несмотря на все эти примеры и на тот очевидный факт, что невезение существует, мало кто из бывалых военных репортеров в это верит. На войне, как правило, все происходит по теории вероятности: как говорится, повадился кувшин по воду ходить – там ему и биту быть. Способов расстаться с жизнью в горячих точках много, но основных – три.

Первый – это когда выпадает твой номер. Как в лотерее. Тут не поспоришь: раз пришло время, значит всё, пора. По поводу невезения в вопросах здоровья и работы трудно что-то возразить, остается только смириться. Живым примером тому – аргентинский фотограф-фрилансер Мануэль Ортис, который с самого начала войны находился в зоне боевых действий. У него не было ни гроша в кармане, он всегда жил в долг, рассчитывая на то, что однажды удачно снятый кадр изменит его жизнь к лучшему и разом решит все его проблемы; но все прекрасно понимали, что Мануэлю этого кадра не видать: он обладал особенным свойством всегда оказываться не в том месте и не в то время. Так было, когда в Загребе складывал оружие гарнизон казармы имени Маршала Тито[176], а Мануэль находился в Сисаке, где царили тишина и спокойствие. И наоборот, он приезжал в Ясеновац, чтобы фотографировать сербское наступление, а линия фронта перемещалась в другое место – например, в Сисак. Возможность сделать стоящие кадры, которые принесли бы ему славу и деньги, у Мануэля возникала именно тогда, когда заканчивалась пленка или у него, как назло, отбирали всю аппаратуру при прохождении какого-нибудь КПП. Но это вовсе не означало, что племя специальных корреспондентов избегало аргентинца или сторонилось его, опасаясь заразиться хроническим невезением. Наоборот, все с удовольствием угощали его выпивкой и как бы мимоходом интересовались его планами на жизнь:

– Куда завтра, Мануэль?

– Да вот собираюсь заглянуть в Пакрац[177] – посмотреть, как там дела.