Базар житейской суеты. Часть 4

Майора приняли уже вечеромъ въ тотъ день, часа за два передъ обдомъ. Вмсто искренняго и радушнаго привтствія, къ которому онъ былъ пріученъ впродолженіе многихъ лтъ, Амелія сдлала весьма холодный реверансъ, и протянула свою крошечнуютперчатку, до которой едва позволила дотронуться майору.

Въ гостиной была и мистриссъ Кроли. Она подошла къ прибывшему гостю съ улыбкой, и также протянула ему руку. Доббинъ въ смущепіи отступилъ назадъ.

— Прошу извинить, сударыня, сказалъ онъ, я принужденъ объявить, что пришелъ сюда не въ качеств вашего друга. Совсмъ напротивъ.,

— Ахъ, пожалуйста, майоръ, увольте насъ отъ всякихъ исторій! перебилъ взволнованный Джой, нелюбившій никакихъ сценъ въ домашнемъ кругу.

— Желала бы я знать, что такое майоръ Доббинъ намренъ говорить противъ Ребекки? сказала Амелія чистымъ, звучнымъ и яснымъ голосомъ, устремивъ на бднаго Вилльяма грозный взглядъ.

— Я не терплю въ своемъ дом никакихъ исторій, перебилъ опять мистеръ Джой. Вы сдлаете мн великое одолженіе, майоръ Доббинъ, если, на этотъ разъ, уволите насъ отъ своего визита. Покорнйше прошу васъ объ этомъ, сэръ.

И раскраснвшись какъ жареный ракъ, Джой, дрожавшій всми членами, сдлалъ шагъ къ дверямъ.

— Великодушный другъ мой! сказала Ребекка съ дтскою наивностью, выслушайте, прошу васъ, что намренъ сказать противъ меня майоръ Доббинъ.

— Ничего не хочу слушать, ничего, ничего! заревлъ Джой во весь голосъ.

И затмъ, подобравъ полы своего комнатнаго сюртука, онъ исчезъ.

— Теперь мы остались только съ Ребеккой, сказала Амелія, вы можете, милостивый государь, смло говорить въ присутствій двухъ женщинъ.

— Такое обращеніе со мною едва-ли сообразно съ вашимъ характеромъ, отвчалъ майоръ съ большимъ достоинствомъ, и вы, Амелія, напрасно вздумали подвергать меня своему гнву. Я пришелъ исполнить свои долгъ и могу уврить, что эта обязанность не доставляетъ мн никакого удовольствія.

— Исполняйте скоре вашу обязанность, майоръ Доббинъ, сказала Амелія, уже пачинавшая чувствовать сильнйшую досаду въ своей маленькой груди.

Можно вообразить, какъ вытянулось честное лицо Вилльяма при этой повелительной рчи.

— Я пришелъ сказать… и, такъ-какъ вы остались здсь, мистриссъ Кроли, то я принужденъ сказать въ вашемъ присутствіи, что, помоему убжденію, вы не можете и не должны, ни въ какомъ случа и ни по какому побужденію, принадлежать къ членамъ семейства моихъ друзей. Леди, оставившая своего мужа, путешествующая подъ чужимъ именемъ, леди, которая сидитъ въ публичномъ мст за игорными столами…

— Это было однажды, когда я собиралась на балъ, вскричала Бекки.

–..такая леди, говорю я, не можетъ быть приличной собесдницей для мистриссъ Осборнъ и ея сына, продолжалъ майоръ Доббинъ. Къ этому остается мн прибавить, что есть въ этомъ город особы, вполн знакомыя съ вашимъ поведеніемъ, и он сообщаютъ о васъ такія подробности, о которыхъ я не желаю и не смю говорить… въ присутствіи мистриссъ Осборнъ.

— Вотъ это, по крайней мр, очень скромный и совершенно удобный способъ клеветать на беззащитную женщину, отвчала Ребекка. Вы подвергаете меня обвиненіямъ, таинственнымъ и загадочнымъ, которыхъ и не высказываете; это длаетъ вамъ честь, майоръ Доббинъ. Въ чемъ же, спрашивается, обвиняютъ меня? Въ неврности къ мужу? Я презираю эту клевету и открыто вызываю всхъ и каждаго доказать ее;— вызываю васъ самихъ, милостивый государь. Честь моя неприкосновенна — была, есть и будетъ, несмотря на ожесточенныя преслдованія моихъ враговъ. Въ томъ ли еще вы обвиняете меня, что я бдна, несчастна, безпріютна, отвержена всми своими родственниками? Такъ точно, я виновата во всхъ этихъ проступкахъ, и судьба караетъ меня за нихъ каждый день. Караете и вы, майоръ Доббинъ. пусти меня, Эмми, и я уйду, куда глаза глядятъ. Стоитъ только предположить, что я не встрчалась съ тобою, и колесо злосчастной моей жизни снова завертится своимъ обычнымъ чередомъ. Пройдетъ ночь, и я опять булу скитаться по всему свту, какъ странница, для которой нтъ безопаснаго пріюта подъ человческою кровлей. Помнишь-ли, Амелія, какую псню ялюбила пть въ свои былые, молодые годы? и тогда я скиталась точно такъ же, какъ теперь; и тогда презирали меня, какъ жалкую, безпріютную тварь; и тогда обижали меня, и безнаказанно издвались надо мною, потому-что некому было вступиться за бдную двушку на этомъ свт. Пусти меня, Эмми, мое пребываніе въ твоемъ дом противорчитъ планамъ этого господина.

— Ваша правда, сударыня; сказалъ майоръ, — и если въ этомъ дом я имю какую-нибудь власть.

— Власть! Власть!!?? Никакой власти вы не имете здсь и не будете имть, майоръ Доббинъ, закричала Амелія, сверкая своими гнвными глазами. Ребекка, ты останешься со мной. Я не оставлю тебя, потому-что есть на свт изверги, которымъ пріятно преслдовать беззащитную женщину; и не буду я обижать тебя, Ребекка, изъ-за того только, что это могло бы доставить удовольствіе майору Доббину. Уйдемъ отсюда, моя милая.

И об женщины быстрыми шагами пошли къ дверямъ.

Но Вилльямъ заслонилъ собою этотъ выходъ. Онъ взялъ Амелію за руку и сказалъ: