Базар житейской суеты. Часть 4

Нкоторое время принимала ее къ себ мистриссъ Ньюбрайтъ, очарованная превосходнымъ ея пніемъ. Он разсуждали вмст о многихъ назидательныхъ предметахъ, о которыхъ Бекки въ свое время получила весьма достаточныя свденія на Королевиной усадьб, Мистриссъ Кроли писала даже многіе поучительные трактаты и произносила ихъ въ собраніи многочисленныхъ слушателей. Продолжая заниматься филантропическими длами, она собственными руками шила фланелевые фуфайки, бумажные колпаки и шерстяныя юбки, предназначавшіяся для новыхъ послдователей общества кувыркателей, которое предполагали основать на Мыс Доброй Надежды. Случалось даже, что, распространяясь объ этихъ длахъ, она заливалась самыми горькими слезами. Мистриссъ Ньюбрайтъ была отъ нея въ восторг и поспшила возвстить о ней миледи Саутдаунъ, съ которой вела постоянную корреспонденцію; но, къ несчастію отвтъ вдовствующей графини былъ такого рода, что разрушилъ въ конецъ взаимную привязанность двухъ почтенныхъ дамъ. Она выставила относительно Ребекки такія подробности, намеки, факты, небылицы, что мистриссъ Ньюбрайтъ немедленно перестала принимать мистриссъ Кроли. Примру ея послдовали другія нравственныя леди, жившія въ Тур, гд произошло это несчастіе. Здсь, какъ и везд, Англичане составляли между собою особый кружокъ своими національными нравами и обычаями. Если вы имли случай слдить за британскими колоніями въ чужихъ краяхъ, то знаете очень хорошо, что мы повсюду разносимъ свою гордость, свои пилюли, предразсудки, свои соусы, пуддинги и — другихъ пенатовъ, необходимыхъ для составленія маленькой Британіи на чужеземной почв.

Бекки перекочевывала изъ одной колоніи въ другую: изъ Булони въ Діеппъ, изъ Діеппа въ Каанъ, изъ Каана въ Туръ. Везд старалась она быть респектэбльною леди, и, увы! отвсюду выгоняли ее вс эти ястребы и драконы добродтелей женскихъ.

Въ одномъ изъ этихъ мстъ она встртилась съ мистриссъ Гукъ Игльсъ, женщиною безъ малйшаго пятна на совсти, и у которой былъ собственный домъ на Портменъ-Сквер. мистриссъ Гукъ остановилась въ гостинниц въ Діепп, куда съ нкотораго времени переселиласъ и мистриссъ Бекки. Он познакомились сначала въ морскихъ ваннахъ, гд купались и плавали вмст, а потомъ окончательно сошлись въ гостинниц за общимъ столомъ. Мистриссъ Игльсъ слыхала кое что — кто жь этого не слыхалъ? — о соблазнительной исторіи лорда Стейна, но посл продолжительной бесды съ Ребеккой, она объявила, что мистриссъ Кроли невинна какъ агнецъ. Гибель мистриссъ Кроли, по ея мннію, объяснялась исключительно адскгоій замыслами этого негоднаго Венгема.

— Если ты, мой милый, человкъ съ душою и характеромъ, сказала она своему супругу, — теб непремнно слдуетъ дать этому негодяю пощечину въ первый же разъ, какъ встртишься съ нимъ въ клуб.

У мистера Гука была, конечно, душа, былъ и характеръ, но душа миролюбивая и характеръ спокойный; онъ отлично зналъ геологію, но никогда не практиковался въ искусств давать пощечины.

Бекки была сначала очень респектэбльною леди, но скоро эта жизнь, однообразпая и вялая, надола и наскучила нашей героин. Вчно одна и та же повседневная рутина, тотъ же несносный комфортъ, одни и т же безконечные вызды въ этотъ глупый Булонскій лсъ, т-же гости по вечерамъ, та-же итальянская опера сегодня какъ вчера, вчера какъ третьяго дня. Бекки истомилась отъ скуки. Къ счастію, на выручку къ ней явился юный мистеръ Гукъ изъ Кембриджа, и когда маменька замтила впечатлніе, произведенное ея подругой на легкомысленнаго шалуна, Бекки получила строгое приказаніе оставить ея домъ.

Затмъ она попыталась жить вдвоемъ съ одной искренней подругой, но скоро он об попали въ долги, перессорились и разошлись. Затмъ она ршилась вести такъ называемую пансіонскую жизнь и наняла квартиру съ прислугой на хлбахъ въ дом у одной дамы на Rue Royale въ, Париж. Общество, собиравшееся въ салонахъ этой дамы было хоть куда: джентльмены пересыпались весьма замысловатыми остротами за игорными столами, и вс дамы при блеск восковыхъ свчей имли совершенно респектэбльный характеръ. Бекки, разумется, играла главнйшую роль между ними.

Но здсь, думать надобпо, нахлынули на нее старые кредиторы 1815 года. Въ одно прекрасное утро мистриссъ Бекки вдругъ исчезла изъ Парижа и черезъ нсколько недль очутилась въ Брюссел.

Какъ хорошо она домнила этотъ городъ! Она улыбнулась очень самодовольно при взгляд на маленькій entresol, который занимала въ эроху ватерлооской битвы, и живо припомнила фамилію Барикрисовъ, искавшихъ лошадей, между-тмъ, какъ карета ихъ, совсмъ готовая, стояла у воротъ гостинницы. Она постила Ватерлооское поле и Лекенское кладбище, гд вниманіе ей остановилось на монумент Джорджа Осборна.

— Бдный Купидонъ! сказала она. Какъ страшно онъ былъ влюбленъ въ меня, и какой онъ былъ глупецъ! Интересно знать, жива ли еще эта малютка Эмми и жирный толстякъ, ея братецъ? Кажется въ моемъ портфёл хранится еще портретъ этого фата. Вс они, впрочемъ, очень добрые люди.