Бедовый месяц

– Приглашение никто не отменял.

– Другими словами, прошение, которое ты любезно отредактировал, никак не намекнуло, что в этом доме тебе не рады? – Я начала злиться. – Не понимаешь, в какое неловкое положение поставил моих родных? Они не могут указать тебе на дверь. Ты оплатил их долги.

– Я взял на себя обязательства и выполнил их, – проронил Филипп. – Ровно это же я сказал Ренделу, когда он предложил вернуть деньги. Мы ведь женаты, Тереза.

– Но мы разводимся!

– Нет, это ты хочешь со мной развестись, – поправил он.

– Напомнить причины?

– Не стоит. Я не жалуюсь на память, – отказался муж.

– А про поместье забыл!

– Как правило, не жалуюсь на память, – мягко оговорился он.

– В любом случае мой законник советовал не вести с тобой разговоров до официальной встречи у стряпчего.

– Смотрю, у тебя неплохой законник, – протянул муж, отвечая по-мужски красивой улыбкой. – Кто?

И зачем, подлец, улыбнулся? Сердце сразу подозрительно заныло.

– Ты недавно дал ему отставку, – намекнула я, что имя представителя ему тоже известно. – Поэтому, Филипп, спасибо за визит. Выход там!

Раздалось сдержанное, но сердитое покашливание. Мы повернулись. Тот самый выход, горячо рекомендованный в качестве свободного, загораживал собой Рендел. Дядька опирался на трость, хмурил густые кустистые брови и по-прежнему выглядел генералом на военном совете.

– Господин Торн, – официально обратился он, – давайте-ка прогуляемся.

– С большой охотой, господин Вудсток, – торжественно согласился тот.

Дядюшка развернулся и с важным видом растворился в коридорчике. Не будь дураком, Филипп немедленно двинулся следом.

– Куда? – Я ошарашенно моргнула.

Ведь хорошо ругались! Может, еще чего-нибудь придумала бы. Например, как задорно выставить его на мороз… А он взял и сам выставился. Какой высокомерный тип!

– На выход, – невозмутимо подсказал муж.

Даже не нашла чем возразить. Хотя попыталась: рот открыла, руку выставила для вдохновенной отповеди, но опустила обратно и варежку захлопнула. Он ушел. Я добилась цели, но очевидно, что не добилась ровным счетом ничего. Удалился-то Филипп в принципе, а не в столицу.

– О чем Рендел хочет с ним поговорить? – накинулась я на Клементину, вырвав из ее рук чашку, и сделала глубокий глоток. Остывший чай горчил. – Что за гадость ты пьешь?

– Кофе, – подсказала она.

В общем, чай не горчил, а просто не был чаем.

– Оставь их в покое, пусть прогуляются, – посоветовала тетка, возвращая себе чашку. – Поговорят по-мужски. Твой муж оплатил наши долги, Тереза. Какое решение ты бы ни приняла, мы с Ренделом обязаны проявить уважение. Но, заметь, я даже не стала предлагать ему присесть к столу.

Одним глотком, словно мысль о неласковом приеме ее угнетала, Клементина прикончила кофе и принялась убирать посуду.

Два часа прошло, мужчины не появились, а у меня началось неожиданное веселье. Почтовая шкатулка вдруг принялась принимать письма. Казалось, в ней открылась черная дыра, и вся потерянная когда-либо корреспонденция хлынула в наш дом! Теория не отвечала только на один вопрос: почему все эти странные люди обращались напрямую ко мне.

Началось почтовое бедствие почти невинно: какой-то чокнутый ни с того ни с сего потребовал никогда ему больше не писать и забыть его адрес. Минутой погодя совершенно незнакомый тип предложил знакомство с «мужчиной широкой души, страстной натуры и богатой комплекции». Понятия не имею, что это значило, но из письма выпала портретная карточка, чуток кривовато перерисованная с иллюстрации в женском альманахе. Той самой, где красивый, подтянутый мужчина демонстрировал дорогие часы. Они, к слову, на карточке тоже имелись.

Не успела я возмутиться, как в следующем послании мне посулили превратиться в писаную красавицу. Главное, намазать на лицо чудодейственную пасту «Краса Эрминских гор». Стоила «краса», как весь горный хребет с Сумрачным пиком и живущей в его пещере снежной бабой. Конечно, если бы наш король когда-нибудь решил продать Эрминские горы.

Четвертое письмо призывало не упускать уникальный шанс и немедленно вложиться в строительство курорта. Судя по приложенной карте, в этом месте не было ничего, кроме фермерских полей. Сомневаюсь, что фермеры в курсе, какое немыслимое курортное счастье им светило вместо сельских просторов.

На письме от конторы ритуальных услуг у меня задергался глаз. Они с восторгом напоминали, что никогда не рано подумать о достойном погребении! У них сейчас идет распродажа гробов, и эту необходимую в хозяйстве вещь следовало заготавливать при жизни. Тем более за сущие гроши.

– Что у тебя происходит? – не выдержала Клементина, выманенная из кухни почти беспрерывным громким кряканьем почтового артефакта.

– Ничего не понимаю, – протянула в ответ. – Откуда они узнали наш адрес?

Перед мысленным взором всплыл прошлый вечер, когда я, пытаясь вычислить номер Вилсона, устроила собственную рассылку писем.

– Святые заступники… – пробормотала я, потерев переносицу.