Бедовый месяц

Он щелкнул пальцами, видимо, пытаясь сотворить какое-то заклятье, но магия молчала. Поморщившись, Филипп потер затылок и взял щипцами сахарный осколок, цветом напоминающий мутную слюду. Кусочек плюхнулся на дно чашки, расплескав капли кофе.

Не секунду мы встретились глазами, и я сломалась! Спрятала вспыхнувшее лицо в ладонях и промычала:

– Филипп, я просто обязана сказать правду или изведусь. Вчера тетушка подлила в вино афродизиак. И для вас все закончилось отвратительно!

Повисла долгая нервирующая пауза. Я расставила пальцы и сквозь них осторожно посмотрела на мужа. Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку стула и ждал исповеди со всеми паршивыми подробностями. Короче, как на допросе у королевского обвинителя.

– Из этого флакона? – потребовал уточнения.

– Из какого-то другого, – покаялась я. – Клянусь, мне никогда не пришло бы в голову использовать такое отвратительное средство, чтобы…

– Что?

– Вас соблазнить! – в отчаянии выпалила я и, всплеснув руками, едва не сбила чашку. Та обиженно зазвенела. Благородный фарфор не любил, чтобы его смахивали с блюдец.

– Другими словами, вы все-таки в курсе, что такое афродизиак, – насмешливо уточнил муж.

– Мне смертельно стыдно, что я наврала с три короба!

– Благодарю, – произнес он. – За то, что не стали скрывать правду.

На секундочку мы примолкли.

– А давайте я помогу размешать вам в чашке сахар, – сама от себя не ожидая, предложила я.

Ляпнула просто так, но мгновением позже поняла, какая отличная идея. Хорошая жена должна быть услужливой. Таких замечательных женщин не наказывают, в угол не ставят и на третьи сутки после венчального обряда за завтраком у них просят кусочек воздушного омлета, а не развод.

– Тереза, не стоит… – попытался Филипп, но я, проскрежетав ножками по полу из дубового массива, уже подвинула стул поближе.

– Не выдумывайте, помогу с огромным удовольствием! – С деятельным видом я подхватила ложку и принялась размешивать сахар в остывающем кофе, изредка ударяя по фарфоровым стенкам. – Вы не злитесь из-за теткиной глупости?

– Злюсь, – признался он.

– Вы поразительно тихо злитесь, – покосилась я на него. – И это страшно нервирует.

– Я должен злиться громко? – уточнил он.

– Нет, но… – Я перестала терзать кофе и вытащила ложку. – Честное слово, я даже пойму, если вы захотите, чтобы мои родственники немедленно отправились в Энтил и сто лет не появлялись на пороге вашего… нашего дома.

– Судя по тому, что уже середина дня, а госпожа Вудсток не осаждает наш номер, вы и без меня, дорогая супруга, неплохо справились со своими родственниками, – с насмешкой ответил он.

– Они по-прежнему в Сиале, – вынужденно призналась я. – Штурмуют горные склоны.

– Но ведь я уже оплатил их проживание на две недели, – заметил Филипп, принимая подвинутую чашку. – Было бы бездарной растратой просто отправить их восвояси.

– Вы еще должны кое-что знать, – решилась я покаяться почти во всем, что вчера произошло.

Филипп глянул на меня искоса и, кажется, напрягся всем телом.

– Что-то еще произошло? – тихо произнес он.

– Вы вчера вдруг заснули. Я испугалась и решила, что у вас случился сердечный приступ.

– С чего вы так решили?

– Вы же уже мужчина в серьезных летах. Возраст опасный…

Муж подавился и отставил чашку. Я немедленно передала ему салфетку. Как говорится, услужливости много не бывает.

– В общем, я решила, что у вас сердечный приступ, и позвала лекаря. Господин Эрлан Вестфольд знаменит… среди таких же, как он, именитых лекарей, – уверила я. – Повезло, что Рендел с ним познакомился во время дегустации.

Вдруг Филиппу важно, чтобы осмотр проводил не штабной коновал, а целое светило лекарской науки? Правда, насколько оно было ярким и не мерцало ли где-то на задворках нашего королевства, история умалчивала.

– Теперь понятно, почему он хорошо разбирается в средствах от похмелья, – хмыкнул Филипп.

Мы замолчали. Тишина была неприятной.

– Хотите еще сахара в кофе? – спросила я.

Во время нервного напряжения от меня сбегал аппетит, но нападала жажда деятельности. Сейчас очень хотелось ухаживать за мужем.

– Нет, благодарю, – отказался он от ненавязчивой заботы.

– Омлет? – быстро предложила ему и чуть-чуть подвинула большую тарелку с яйцами, овощами и с крошечной соусницей, пристроенной посередке этого разноцветного разнообразия. – Гренки? Намазать маслом? А сверху джемом? Медом?

– Я справлюсь, Тереза, – пресек муж и желание поухаживать за ним, и перевести разговор на безопасную тему возбуждающих аппетит блюд.

Оставалось признаваться дальше, пока он не перешел на еду, а только баловался утренним кофе.

– Я расплатилась с лекарем омаром!

– Простите?

Без преувеличений у Филиппа от удивления полезли глаза на лоб.

– Ох, не извиняйтесь, – вздохнула я. – Вы-то в это время спали на диване. Лекаря вполне устроило. Очень понятливый и предприимчивый человек. Еще и стейки прихватил. Впервые, правда, встречаю, чтобы осмотр проводили за еду, но он предложил обращаться в случае чего.

– Тереза, коль у нас тут… – Филипп кашлянул, – разговор по душам. Зачем ваша тетка решилась подмешать афродизиак?