Бедовый месяц

– Бог с вами, господин Торн, – чуточку фальшиво хохотнула я и хотела для пущего эффекта взмахнуть руками, но почему-то помахала ладонями, как веером, стараясь охладить вспыхнувшую физиономию. – Я прощаю все долги. Не надо ничего отдавать. Давайте просто позавтракаем.

Филипп расстегнул последнюю пуговицу. Рубашка открыла во всей красе гладкий красивый торс. Думала, муж сейчас совсем ее скинет и возьмется за пояс брюк, но он притормозил с обнажением и двинулся в мою сторону, явно наслаждаясь замешательством обалдевшей от неожиданного поворота супруги.

– Ты выглядишь очень разочарованной, а я не могу позволить, чтобы ты осталась разочарована нашим коротким, но ярким браком, – неспешно надвигаясь, ответил он с такой серьезной миной, что оставалось непонятным: он издевается или действительно решил… отдать долг. – Давай поставим последнюю точку, Тереза.

– Честное слово, тебе почудилось! Я вовсе не чувствую себя разочарованной, – быстро уверила я. – Отдохнула в горах, компенсацию получу.

– Завела питомца, – напомнил он.

– Да, и еще питомец. Ты отдал все долги сполна! Хотела сказать, что я еще должна приплатить, но поместье-то тебе достанется. Мы будем в расчете.

Он уже обогнул стол, заставив меня попятиться. Поясница уперлась в высокий каменный подоконник, и отступать стало некуда. Мы оказались на расстоянии полушага. Кажется, я могла почувствовать, как от его тела исходит жар, а он – услышать, как колотится сердце у меня в груди.

– В таком случае, как твой первый муж, я хочу воспользоваться правом первой брачной ночи.

– Сейчас белый день!

– Поверь, моя наивная жена, – Филипп протянул руку и костяшками пальцев мягко погладил меня по горящей щеке, – время суток на процесс никак не влияет.

– Верю тебе на слово! – выпалила я.

– Поздно, – уронил он, – я уже настроился доказать и показать.

– Ты собрался со мной разводиться, – шепнула я, не сводя взгляда с его губ.

– Нет, это ты собралась разводиться, – шевельнулись эти самые красивые губы. – У меня даже в мыслях не было.

С едва заметной улыбкой профессионального соблазнителя плавным движением он стер разделяющее нас ничтожное расстояние. Я прогнулась в пояснице, стараясь сохранить видимость дистанции. Филипп не уступал ни дюйма – уперся рукой в стекло возле моей головы, другой – в край подоконника. Места для маневра не осталось, разве что поднырнуть под руку, но убегать не хотелось.

– Так как мы поступим, Тереза? – вымолвил он, не сводя с моего лица азартного взгляда, словно мы играли в покер. Карты набраны, оставалось открыть и выяснить, кто оказался победителем. – Обсудим, как ты собралась со мной разводиться, или займемся вещами поинтереснее?

Полагаю, нам обоим нравилась эта игра. Она казалась завораживающей. Для меня – точно. В голове возникла странная мысль, что вдыхать по утрам морозный, как сам Филипп, аромат его одеколона – еще одна вещь после утреннего цветочного чая и чтения третьей полосы ежедневного «Вестника», которая мне ужасно нравится.

– Что дальше? Ты меня поцелуешь?

Его губы растянулись в ленивой улыбке.

– Кто о таком предупреждает?

– Не знаю, до тебя меня никто не целовал.

Хотелось вцепиться в его рубашку, уткнуться носом в шею и втянуть носом запах кожи, но в дверь постучали. Тихо, деликатно, до обидного не вовремя. Невольно я выпрямилась, встала на цыпочки и выглянула из-за плеча Филиппа, словно умела смотреть сквозь стены. Уверенно и даже властно муж взял меня за подбородок, повернул голову.

Он оставил на моих приоткрытых губах быстрый, но требовательный поцелуй. Я затаила дыхание и приготовилась… так сказать, нырнуть в пучину страсти. Только чтобы в этот раз не пришлось вызывать спасателей. Однако Филипп неожиданно выпрямился и, резко выйдя из образа соблазнителя, принялся приводить в порядок одежду.

– Ты что делаешь? – опешила я, вообще-то не ожидавшая, как мало внешнему миру придется топтаться под нашими дверьми.

– Клетку для твоего подарка принесли, – как будто это объясняло абсолютно все, отозвался Филипп и, застегиваясь на ходу, спокойно обошел стол.

– Но мы не договорили! – возмутилась я.

– Разве? – Он бросил на меня как будто недоуменный взгляд и поправил накрахмаленный воротничок.

– Вообще ничего не сказали и…

– И что? – с едва заметной улыбкой уточнил Филипп.

– А еще ты ничего не показал!

– Неужели?

Он снова говорил короткими вопросительными предложениями, словно побуждая собеседника найти правильный ответ и сделать нужные выводы.

– Вы тоже дразнили меня, дорогой муж?

Внутри разгоралось незнакомое жгучее разочарование. Я чувствовала себя обиженной, как ребенок, которому посулили кусок торта с праздничного стола, а в итоге позволили лишь кончиком пальца смахнуть краешек кремовой розочки и попробовать на вкус тающую сладость.

– Но тебе ведь нравится меня дразнить, Тереза, – с полуулыбкой отозвался он. – Так вот в эту забавную игру можно играть вдвоем.

– Но ты играешь не по правилам!

– Не знал, что в этой игре есть правила. – Он подошел к столу, взял запонки и с лукавым видом протянул мне: – Поможешь?