Бедовый месяц

– Вроде просят научить их кататься, а потом в отдельные домики зазывают, – пожаловался он. – Представляешь, дружище Филипп? Почти женатого мужчину! Что за бабы… кхм… женщины пошли? Никакого понятия о морали.

Удивительно, как его лыжная куртка из дубленой кожи с меховым воротником не поменяла цвет на белый, а над башкой не засветился нимб. Стоит весь такой… чистенький, и ничего к нему не прилипает.

– Кстати, старина, может, пропустим по стаканчику, коль вот так запросто встретились? – предложил он Филиппу.

– Рано для выпивки, – сухо ответил тот.

– Как насчет кофе?

– И поздно для кофе.

– А ты, смотрю, ведешь дела с Торнами, – не унимался Арнольд, видимо, дожидаясь, когда его прямым текстом пошлют к невесте с мамой, и кивнул на конверт.

– Всего наилучшего, Артур, – процедил Филипп, потеряв терпение, и – бог мой! – позволил себе раздраженные интонации.

– Арнольд! – с фальшивым смешком поправил тот.

– Я так и сказал.

В номере меня все-таки прорвало. Я стянула с себя свитер и грозно посмотрела на Филиппа, стоящего в гардеробной. Вернее, на его обнаженную спину.

– Какой все-таки неприятный тип!

– Ты о ком? – Он повернулся, и бровь поползла вверх.

– Об этом Арнольде, конечно! Не представляю, как Кира в него вляпалась. – Я потрясла свитером. – Флиртовать с женщинами, пока невеста развлекает мамашу!

Губы мужа тронула ленивая улыбка, на мой взгляд, совершенно не соответствующая разговору.

– Что? Я наивная? – вышла я из себя.

– Удивительно наивная супруга, – подтвердил он и, сделав шаг, обвил мою талию руками.

– Я, может, и такая… переполненная возвышенных идеалов!

Ничего себе завернула! Самой понравилось.

– Идеалов, значит, – с улыбкой пробормотал Филипп и, склонившись, нашел губами на моей шее какую-то на редкость чувствительную точку.

Все идеалы, да и сознание по большому счету, начали очень быстро растворяться. Сложно изображать идейность, когда колени превращаются в желе, а по телу пробегает приятная дрожь.

– Но жених Киры… – с трудом выдохнула я, все еще цепляясь за реальность, – от этого приятнее не становится.

– Ты действительно хочешь его обсуждать? – хмыкнул Филипп и сладко прикусил мне мочку уха.

Внешний мир, словно сжалившись над молодоженами, позволил побыть наедине, почувствовать, почему первые свадебные дни называют медовыми, а заодно выгулять по гостиной леймара. Если бы кто-нибудь вломился в то время, когда я под аккомпанемент ценных советов мужа, не подумавшего поднять с дивана зад, загоняла звереныша в клетку, хвостатый хулиган точно сбежал бы.

Правда, долго уединение не продлилось. Едва за окном начало смеркаться, как в дверь постучались. Мы решили, что коридорный привез заказанную еду, но в номер рвался очередной переполох в лице Марджери и Клементины.

Первая походила на грозовую тучу, готовую раскатать всех громом и осыпать разящими молниями. Казалось, что даже в ее прическе потрескивало. Вторая выглядела сердитой, но незнакомо тихой, словно боялась запалом подорвать новоявленную подружку.

– Тереза, у нас проблема! – грозно объявила мадам Торн.

На мой взгляд, у нас были две проблемы, и обе только что ворвались в номер. Вернее, я их по ошибке впустила. В следующий раз надо сговориться с коридорным на особый стук, чтобы точно знать, что доставили ужин, а не неприятности.

– Проигрались за карточным столом, дамы? – лениво спросил Филипп, прервав полное погружение в очень умное чтение исторических хроник.

До прихода тетушек я сидела с ним рядышком, прижимаясь к боку, и пыталась заглядывать в эту полезную книгу. Срубилась на пятом абзаце. С другой стороны, мне советовали строить из себя милую дурочку, а не интеллектуалку. Вот и нечего начинать.

– Лидия сбежала! – Марджери с чувством всплеснула руками.

– Только сейчас? – в своей обычной ироничной манере вымолвил Филипп. – Рендел от вас тоже сбежал? Искали в дегустационном зале?

– Мы его заперли в номере, – громким шепотом, словно ее, кроме меня, действительно никто не услышал бы, поделилась Клементина. – Никогда не видела, чтобы он выходил из себя. Как бес вселился!

– С чего вы вообще решили, что Лидия сбежала? – проворчала я. – Может, она с книжкой по парку прогуливается.

Невольно мы с тетушками посмотрели в окно. В горах уже стемнело. Теория с чтением на морозе не выдерживала никакой критики. Если только Лидия, стоя по колено в снегу, подставляла книгу к горящему уличному фонарику, что тоже было весьма сомнительно. Может, опять палки лыжные искала. В обнимку со своим тренером. Такая горнолыжная романтика…

– Она оставила записку. – Клементина протянула мне скомканный листик.

Чтобы его расправить, пришлось приложить усилия. Выяснилось, что записку не только свернули шариком, но еще и неровно разодрали пополам.

– Ты на ней злость, что ли, выместила? – Я продемонстрировала две измятые половинки.

– Рендел, – свалила она на дядьку. Наверняка соврала.