Бедовый месяц

Секретарь, названный Бенедиктом, потрусил следом за начальством.

– Тереза, ты идешь в термы с нами! – вдруг объявила Марджери. – Тебе это нужно.

– Зачем? – даже чуток испугалась я.

Наш мирный договор никак не подразумевал вечной любви и мелькания друг перед другом в простынях!

– Разве вы с Филиппом вчера не поссорились? – весьма проницательно заметила Марджери. – Очевидно, он пытается загладить вину и извиниться. Прийти на такое свидание во всем блеске – святая обязанность женщины!

Я сама не поняла, как поддалась на искусную манипуляцию и отправилась не в номер к мужу, а в подземелье замка, где располагались термы. Становиться красивой. Очень! Чтобы от переизбытка прекрасного у Филиппа потемнело в глазах, отпала челюсть и немедленно захотелось поклясться, что в нашей жизни не будет других женщин. Желательно даже родственниц.

В отделанном мрамором фойе нам выдали банные принадлежности: сложенные в аккуратные стопки купальные халаты, пушистые полотенца, наглаженные простыни, а сверху пристроили сандалии на пробковой подошве, упакованные в холщовые мешочки с эмблемой «Сиала». Банщица, одетая в цвета гостевого дома, пожелала хорошего отдыха и отправила в дамскую комнату для переодеваний.

– Сандалии – подарок от наших терм, – вдогонку бросила она.

Избавлялись мы от одежды за ширмами. Я застегнула на плетеном ящичке со своими вещами подвесной замочек и, сжав под мышкой полотенце, тихонечко вышла из укрытия. Простыня, больше напоминающая детскую пеленку, съезжала у меня с груди, халат волочился по полу, а сандалии были на два размера больше положенного и сваливались. Но, как любит говорить Клементина, дареному дракону крылья не измеряют.

– Что ж, мои дорогие, – Марджери окинула нас с Лидией орлиным взглядом, – мы полностью готовы к преображениям! Красота начинается отсюда!

С торжественной миной она толкнула дверь. В уборную. В глубоком молчании мы постояли на пороге и полюбовались на два начищенных до блеска клозета.

– Значит, сюда! – Мадам уверенно указала на другую дверь. – Добро пожаловать в мир красоты и умиротворения!

Нам открылась сумрачная кладовая, куда банщицы относили ящички с вещами посетителей. Я великодушно воздержалась от комментариев, вспомнив, какой нечеловеческий конфуз испытала, когда на постоялом дворе под насмешливым взглядом Филиппа пыталась выйти в шкаф. Лидия, по всей видимости, побоялась подать голос.

С третьей попытки нам удалось прорваться в термы. Повезло, что в комнату для переодеваний впорхнули вспаренные, намытые до скрипа дамы во влажных халатах, как бы тонко намекающих, в каком именно направлении следовало двигаться.

Мир банной гармонии встретил духотой, ментоловым благовонием и круглым бассейном, в котором дамы, закутанные в короткие простынки, сидели, как русалки в затоне. Если захочется поплавать, то придется расталкивать конкуренток локтями. Не факт, что не прилетит в ответ. В общем, страшное место эти бассейны в замковых термах!

Марджери между тем скинула халат и привесила его на пустую рогатую вешалку. Чувствуя себя так, словно попала на конкурс красоты и сейчас его провалю, я стянула с плеч тяжелый покров. Вообще, предстать перед теткой Торн в чем мать родила, а сверху в детской пеленке, мне не снилось даже в кошмарах. Но уверена, теперь-то непременно приснится.

– А если халаты кто-нибудь стащит? – заволновалась Лидия, стыдливо одергивая куцую простынку. – Они же просто так висят.

– Мы в приличном обществе, моя дорогая. Здесь никто и никогда не возьмет чужую вещь, – с высокомерием человека, никогда не посещавшего купален в банном комплексе Энтила, отозвалась Марджери.

Решительным жестом поправив на груди простыню (ей-то отреза не пожалели), она двинулась к широкому арочному проходу, над которым золотыми литерами тянулась надпись «Ритуальный зал».

Название звучало тревожно. Складывалось впечатление, что во имя красоты женщин в термах действительно приносили в жертву. Выживала только каждая третья. Именно этим счастливицам доставались вечная молодость, неземная прелесть и конское здоровье, подправленное в многочисленных парилках.

Круглый зал с каменным алтарем в центре был заполнен дамами в белых простынях. С маленькими плошками в руках они ходили возле этого алтаря и напоминали послушниц богини красоты. Услужливые храмовницы (в смысле банщицы) из больших мисок, стоящих на камне, насыпали и накладывали всевозможные косметические пасты, соляные кристаллы и сахарный песок.

На стенах зала висели мраморные таблички с «ритуальными» рецептами. В каждом объяснялось, что и куда втирать, а потом в какую парилку лучше нырнуть, чтобы вынырнуть полностью преображенной. Если, конечно, не угоришь и не выползешь на карачках, наплевав, что лицо обмазано пастой из цветной глины.

– Нам нужно омоложение! – категорично заявила Марджери, подхватывая пару деревянных плошек для паст.

Я многозначительно кашлянула. Тетка обернулась, окинула нас с Лидией критическим взглядом и прокомментировала:

– Не всем. Тереза, возьми «пробуждение богини».